Константин Волостнов: «Первый диск я записал на кировском органе»

Его называют если не лучшим, то одним из лучших российских органистов. Лауреат многочисленных международных конкурсов и фестивалей, музыкант-виртуоз Константин Волостнов посетил недавно Киров с концертной программой «Раритеты органной музыки».

Поклонникам качественного исполнения произведений Баха, Франка, Дюпре, Муффата и других великих композиторов посчастливилось наслаждаться высокой музыкой целых два вечера. Кстати сказать, билеты на оба выступления были распроданы задолго до их начала. Перед последним в этот приезд концертом Константин дал нашей газете эксклюзивное интервью.

— Скажите, Константин, с чего всё начиналось? Почему именно орган?

— Непонятно с чего…Так обычно начинается очень сильная и долгая, фактически на всю жизнь, любовь. Что послужило толчком? Моя мама Надежда Константиновна по телевизору показала мне орган. Было это в 1985-м или 1986 году. Тогда по телевидению периодически транслировали концерты из Большого зала консерватории. Дирижировал, предположим, Рождественский. Мама обратила моё внимание на орган, сказав: «Посмотри, за оркестром стоит не просто стена. Это такой инструмент». Я удивился: «Да?» И вот…

— Ваш первый учитель?

— Мария Михайловна Поташникова — моя органная мама. Она получила блестящее образование в Московской консерватории, органному мастерству обучалась в Нижнем Новгороде. Мария Михайловна предъявляла ко мне всегда очень высокие требования. Пока педагог не добивалась нужного результата, дальше мы не двигались.
Мария Михайловна замечательный человек. Можно сказать, что мой друг. Всегда получаю от неё моральную поддержку. Достаточно часто созваниваемся. Когда бываю в Германии, где Мария Михайловна сейчас живёт, заезжаю в гости. Я просто счастлив, что Бог послал мне именно такого первого учителя по органу.

— Помните своё первое выступление как органиста?

— Да, конечно. Это было в музыкальной школе как раз под руководством Марии Михайловны. В детстве я настолько любил орган, что был уверен: делаю всё правильно. Поэтому, вспоминая своё первое выступление, могу говорить только о кураже и какой-то увлечённости процессом. Никакого страха. Кстати сказать, до этого я выходил на сцену в качестве пианиста.

— После победы в прошлом году на Первом международном конкурсе органистов имени А.Ф. Гедике вам предложили сыграть сольный концерт в Париже…

— Это выступление запланировано на следующий сезон. Во Франции будет объявлен Год России.

— Чем будете удивлять французов?

— Конечно, русской музыкой. В целом программа похожа на ту, что играл на конкурсе. Там, безусловно, будет Гедике — наш замечательный классик органной школы и отечественной композиции для органа. Возможно, представлю на суд слушателей фантазию для органа — симфоническую пьесу Александра Константиновича Глазунова.
Замечу, русская музыка в своё время сильно повлияла на французскую культуру. Без Мусоргского не существовало бы сегодня импрессионизма во Франции.

— У вас немало наград самых престижных конкурсов и фестивалей. Какая особенно дорога?

— Так получилось, первый конкурс, где я одержал победу, проходил в Германии. Это, безусловно, престижно. Но та награда, которую я получил на единственном российском конкурсе, в котором участвовал — имени Гедике, — особенно близка и дорога. Всё-таки, как ни печально, фраза о том, что нет пророка в своём Отечестве, в нашей стране действует наиболее сильно. Посмотрите хотя бы на афишу. На ней — русское имя и английское, немецкое или французское. Взгляд публики изначально более пристален к иностранцу. В России, к сожалению, всегда имелась такая проблема — преклонение перед Западом. Это очень неблагодатно сказывается на развитии искусства у нас. Не хватает патриотизма. Немцы, к примеру, абсолютно уверены, что у них всё — лучшее. Музыканты, инструменты, машины, даже трава… Поэтому победить на конкурсе в России при международных жюри и составе участников, я считаю, было очень важно.

— Константин, в вашем репертуаре есть и старинная музыка, и классика, и современные композиции. А что всё-таки ближе?

— Как раз вчера после концерта мы обсуждали музыку, говорили о Франке, который звучал… Зашла речь о вкусах. Знаете, я всеяден. Если, предположим, играю родоначальника английской клавирной школы Бёрда, то настолько сильно влюбляюсь в музыку… Это так интересно! Безусловно, Бах — первый для любого музыканта автор. Потрясающие увлечения — Франк, Рейгер, Рахманинов… Композиторы, которые представляют собой самые драгоценные сокровища музыкального искусства. Очень тяжело что-то выделить. Нельзя играть музыку, когда ты чувствуешь, что она тебя не очень привлекает.

— Вы закончили Московскую государственную консерваторию. В 2007-м — Высшую школу музыки в германском Штутгарте. Можете сказать об особенностях российской и западной исполнительских школ?

— Их нельзя сравнивать. Есть исторически сложившиеся подходы. В России главное — увлечённость, полное погружение в процесс. Безусловно, европейская школа более отстранённая, предоставляет музыканту больше свободы. Мне повезло, так как мой учитель в Штутгарте Людгер Ломман является лучшим представителем профессорской элиты. Этот человек настолько ответствен за то, что он даёт студенту! Он прошёл очень серьёзный путь музыкантского и артистического совершенствования. Ко всему прочему, Ломман — блестящий учёный в области исполнительства. Главное для меня, что стиль этого профессора в общении со мной не очень отличается от русского.

— В 2005-2006 годах вы занимали пост художественного руководителя Федеральной филармонии Кавказских Минеральных Вод…

— Моя административная деятельность прекратилась потому, что было крайне тяжело сочетать её с творчеством. Составление симфонического плана на сезон, продумывание программ фестивалей, отслеживание полиграфической продукции… Сидение по восемь часов в кабинете, присутствие на комиссиях и художественных советах отнимали много времени и сил. Я чувствовал, что это начинает серьёзно сказываться на моём основном деле — исполнительстве.

— Как принимает кировская публика?

— Замечательно! Всегда очень приятно приезжать в Киров. Здесь можно играть достаточно сложные и глубокие сочинения. И не самый простой музыкальный язык воспринимаем. Очень тёплый и искренний приём, который основан не на внешнем интересе к какой-то эффектной пьесе, а на понимании. Мы говорим со слушателем на одном языке — это приятно. Кстати, я не первый раз в Кирове. Наверное, уже десятый. Это моя такая вотчина. Более того, свой первый органный диск я записал на кировском инструменте! Считаю, что ваш орган один из лучших в мире.

— Расскажите о творческих планах.

— Первый серьёзный этап — издание четвёртого диска с музыкой Баха, Франка и Моцарта. Уже практически готов к изданию диск с современной органной музыкой. В него войдут сочинения, написанные после 2000 года. Это к вопросу о всеядности… В мае планируется обширный тур по Сибири и Уралу. В рамках серии концертов, посвящённых 200-летию со дня рождения Феликса Мендельсона, состоится выступление в Мадриде. И, конечно, российские концерты.

Татьяна Буторина  «Кировская правда»  27.02.2009