Юрий Ишков

Орган умолк под чей-то свист,

 Для музы шум  всегда ужасен.

 Идёт  со  сцены органист,

 Решив, что  беглый труд напрасен.

 Возможно,  стал  тому виной

 Аккорд на клавишах неверный,

 И, кувыркнувшись за спиной,

 Он пал мелодией презренной.

 Ряды сдавила тишина,

 Как звон в глуши пустого сада.

 Ошибки боль была видна

 В глазах, наполненных досадой.

 Исчезли в пальцах жар и страсть,

 Нелепой виделась картина,

 В углу которой, словно пасть,

 Вослед  дымилась паутина.

 Угрюмы своды и шаги,

 Ненужный лист разорван в клочья.

 Лишь  ноты гнева и тоски

 В обрывках всё ещё клокочут.

 Кому-то маг!..  Кому-то: «Так!..»,

 А  кто-то  бросил взгляд брезгливо

 На то, как согбенный чудак

 Идёт к двери неторопливо.

 Быть может, стал  тому виной

 Звук  искорёженного эха,

 Что накатил  сухой волной

 На душу  чьим-то мелким смехом.

 По сцене жизни путь тернист,

 В  ней  чаще  forte, чем  piano.

 Оставил в зале органист

 Боль онемевшего органа.