Умер писатель Валентин Распутин

Писатель Валентин Распутин скончался в Москве на 78-м году жизни за день до своего дня рождения, сообщила РИА Новости в воскресенье, 15 марта, его внучка Антонина.

«Он скончался. Четыре дня был в коме. Решается вопрос с прощанием и похоронами. Скорее всего, прощание будет в Москве. А хоронить будут в Иркутске», — сказала она.

Накануне, 14 марта, первый секретарь правления Союза писателей России Геннадий Иванов сообщил, что Распутин был госпитализирован в одну из московских клиник. «Он в Москве несколько месяцев. То лежал в больнице, то выписывался. Последнее время был дома, чувствовал себя не очень хорошо», — рассказал Иванов.

В свою очередь, председатель Союза писателей России Валерий Ганичев сообщил, что за последние 10 лет Распутин перенес две серьезные утраты. В 2012 году умерла его жена, а в 2006 году погибла дочь писателя.

Валентин Распутин родился 15 марта 1937 года в селе Аталанка Усть-Удинского района Иркутской области. Писатель был Героем Социалистического Труда, лауреатом Государственных премий СССР и России.

Распутина относят к представителям так называемой деревенской прозы. Самые известные его произведения — «Прощание с Матёрой», «Уроки французского», «Последний срок», «Живи и помни», «Пожар».

http://lenta.ru

Вспоминаем…

———————————
Её звали Мария. Близкие называли Машей, Марусей, а самые близкие с детства даже Машенькой. Ласково и любовно.
Маленькая девочка, родившаяся в Иркутске, вырастала возле огромного Байкала и, наверное, что-то вошло в её душу (не могло не войти!) от его силы и широты. Родилась и росла она в семье большого русского писателя, что, я думаю, тоже не могло не сказаться на том, каким человеком стала.
Уже после трагического исхода, из написанного сестрой её матери, Светланы Ивановны, я понял, что ведь знакомые строки в любимом моём рассказе Валентина Распутина «Что передать вороне?» — это о ней, о Маше. Вот как написал там Валентин Григорьевич:
«Я забежал на исходе дня в детский сад за дочерью. Дочь мне очень обрадовалась. Она спускалась по лестнице и, увидев меня, вся встрепенулась, обмерла, вцепившись ручонкой в поручень, но это была моя дочь: она не рванулась ко мне, не заторопилась, а, быстро овладев собой, с нарочитой сдержанностью и неторопливостью подошла и нехотя дала себя обнять. В ней выказывался характер, но я-то видел сквозь этот врождённый, но не затвердевший ещё характер, каких усилий стоит ей сдерживаться и не кинуться мне на шею».
Вы вдумайтесь, и поймёте нечто весьма существенное про сдержанность как дочери, так и отца. Какие порывы чувств за этой сдержанностью… Об этом мне говорили потом и её подруги. Но по лицу невозможно было заметить.
Бывая в московской квартире Распутиных и встречаясь с ней, я каждый раз обращал внимание, что красивое лицо её всегда серьёзно, а глаза сосредоточены где-то в глубокой глубине. Так нередко бывает, по моим наблюдениям, у людей творческих, и этой некоторой своей отрешённостью она тоже была в моём представлении похожа на прославленного отца.
Поиск и узнавание сходства понятны, однако все, кто её знал, кто дружил с ней и любил её, ценили Марию Распутину совсем не потому, что была она дочерью знаменитого, выдающегося писателя. Нет! Она сама по себе была выдающейся личностью, что я начал понимать уже при её жизни и в чём окончательно убедился после её ухода, когда всё больше и больше стал узнавать о ней.
——————
Девочка с Байкала, ощутив в себе призвание к музыке и окончив в родном Иркутске музыкальное училище (тогда, в 1990-м, это было училище искусств), становится студенткой теоретико-композиторского факультета Московской консерватории. И вот уже отсюда для меня начинаются поводы радостного удивления и даже восхищения.
Консерваторию она заканчивает сразу по двум специальностям — музыковедение и орган. И по двум же специальностям продолжает образование в аспирантуре. Разве не удивительно, что юный человек добровольно берёт на себя две нагрузки? Но, значит, этого требовала её душа.
Она исследует древнерусскую культуру и одновременно чувствует большой интерес к органному искусству. Как теоретик и практик. Стажируется как органистка в Чехии, Великобритании, Германии, Швейцарии, а незаурядные теоретические знания проявляются в замечательной кандидатской диссертации.
Так и будет это у неё в неразрывном единстве — научные исследования, преподавание в консерватории, с которой связаны 16 лет её жизни из отведённых 35, и концертная деятельность. Она выступала в разных городах России и за рубежом, а особенно любила давать концерты на своей «Малой Родине» — в Иркутске. Прошлым летом, когда летела туда, по городу были расклеены афиши о предстоящем её выступлении, однако получился уже концерт памяти…
Я не музыкант и не берусь давать какие-то профессиональные оценки. Но вот мнение специалистов: «Её исполнение всегда отличали зрелость умного и тонкого музыканта, ясность трактовки, чувство композиторского стиля и техническое мастерство».
А вот что меня восхитило, так это многообразие её интересов и талантов при безусловной цельности натуры. Она пела в народном хоре Сретенского монастыря и преподавала в детской хоровой школе «Весна». Ещё будучи студенткой, обнаружив литературные способности, начала сотрудничать в редакционно-издательском отделе консерватории, который позднее возглавила. Я говорил с её коллегами, и почти все они благодарны ей за огромную помощь при подготовке к печати их работ.
«Количество книг, публикаций и сборников, прошедших через её руки за 10 с лишним лет, поистине впечатляет! — говорится в журнале «Музыка и время». — Она свободно переводила с английского и немецкого языков, много читала, не упуская ни одной книжной новинки. Обладая литературным даром, Маша не только прекрасно редактировала тексты, но и выступала в роли редактора-составителя научных сборников и автора многих статей. В частности, она является создателем концепции первого в России (!) учебника для органистов — «История органного искусства».
Здесь я прерву цитату, потому что работа над фундаментальным коллективным трудом, который упомянут в журнале, оказалась последним делом её жизни. О, эта «История органного искусства»! Когда я разговаривал с подругой и коллегой Маши — Мариной Воиновой об этой работе, для меня стал ещё внятнее масштаб ушедшей от нас личности.
— Вы понимаете, — объясняла мне Марина Владиславовна, — не было учебника по истории органного искусства, и преподавателям, студентам приходилось каждый раз собирать материал по крупицам из разных источников. Маша первая замахнулась на такой колоссальный труд! Нам казалось, что он неподъёмен. Тем более надо иметь в виду — органисты нередко люди довольно амбициозные и не очень склонны к совместной работе. А Маша всех объединила. Более двадцати человек! Она разработала план книги до деталей, вплоть до шрифтов. Всё у неё в голове уже сложилось, и она прямо-таки с невероятной настойчивостью добивалась осуществления намеченного.
Марина вспоминала последний месяц перед тем роковым 9 июля. Было жаркое лето. В консерватории завершался учебный год. Все уже думали об отпусках, о желанном отдыхе. Но Маша и в это, казалось бы, совсем неподходящее время продолжала работу над задуманной книгой, заражая своим энтузиазмом всех.
— У меня было какое-то продолжительное занятие в классе, — вспоминала Марина Воинова, — а когда я вышла, смотрю — Маша. «Я тебя, — говорит, — сорок минут жду». Оказывается, разыскала ноты, которые необходимы мне были для работы над моим разделом, и вот принесла. Я её стала уговаривать: да ладно, мол, давай уж после отпуска возьмёмся, с новыми силами. А она: нет, давайте, как решили. Сама днями сидела в Ленинке, собирала материал, чтобы взять с собой в отпуск. Чтобы и там работать. Сказала: «Надо сделать книгу по плану». Мы, конечно, посвятим эту книгу светлой её памяти…
——————-
И вот тут мне хотелось бы перейти к самому главному. Да, она была человеком многих талантов. Да, она была профессионалом высокого класса. Но, что в моём представлении ещё более важно, особенно по теперешним временам, — она была человеком высочайших нравственных качеств.
9 мая нынешнего года Московская консерватория организовала концерт памяти одной из любимых своих воспитанниц. Исполнилось десять месяцев со дня её гибели, а накануне, 8 мая, был день её рождения. Две эти разные даты и решили отметить в праздничный, со слезами на глазах, День Победы.
Зал переполнен. Атмосфера благоговейная.
— О том, какую память оставила о себе Мария Валентиновна, — говорит, открывая встречу, доцент Ольга Лосева, — можно судить и по этому залу, и по насыщенной программе концерта, который едва-едва удалось удержать в обычных рамках — так много музыкантов хотели в нём участвовать. Хотим сразу предупредить, что по ряду причин (главная из них — экономия времени) мы решили отказаться от объявления номеров. Мы просим вас следить за их последовательностью по программкам.
И дальше, возвращаясь к образу Марии, Ольга Владимировна очень точно выразила то, о чём, я уверен, думали многие в этом зале. Сказала так:
— Всем нам хорошо известно латинское изречение: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего»… Бывают, однако,  редкие, редчайшие исключения, когда о нём можно преспокойно забыть. Мария Валентиновна — именно такое исключение. Все, кто знал её, а таких в зале много (большинство?), согласятся: ничего, кроме самого хорошего, о ней и сказать, и помыслить нельзя. Нельзя сейчас, когда её нет среди нас. Невозможно было и при её жизни. Это-то и поразительно: как не умудрённый ещё годами человек достиг такой степени духовного совершенства. А ведь то был, конечно же, и дар свыше, и результат неустанной и кропотливой работы над собой…
Скажу, что сам я думаю по этому поводу. У нас нынче усиленно внедряется культ «успешного человека». Неважно, какой ценой успех завоёвывается или покупается. Лишь бы оказаться на виду. Лишь бы пребывать наверху. И совсем не в чести человек нравственный.
Вот рассказали бы по телевидению, каким человеком была Мария Распутина! Увы, не дождётесь. А окажись на её месте (не дай бог, конечно) полная тёзка — шоу-певица со скандальной репутацией — представляю, какой бы трам-тарарам подняли по всем телеканалам…
Но ведь эта Маша, Маруся, Мария в нравственном и духовном отношении была человеком едва ли не идеальным. То есть таким, какие только и могут быть в жизни истинным ориентиром для других людей. А без нравственных ориентиров — пропадём.
В обширном собрании откликов на безвременную её гибель, которые опубликовал недавно тот же журнал «Музыка и время», явственно слышу эту нравственную доминанту. Вспоминая талантливого музыканта-исполнителя, педагога, учёного Марию Распутину, почти все обязательно говорят и о чём-то большем.
Вот, например, министр культуры и массовых коммуникаций России, профессор Московской консерватории Александр Сергеевич Соколов: «За свою недолгую, трагически оборвавшуюся жизнь Мария Валентиновна Распутина успела сделать очень многое. Маша была по-настоящему талантлива, и это проявлялось во всём, за что она бралась — будь то исполнительство, наука или педагогика. До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что нет теперь рядом этого удивительно чистого, доброго, чуткого человека».
Выделяя эти слова, ловлю себя на мысли, что подобное говорят о многих ушедших. Но здесь (вот главное!) это не просто ритуал, а самое что ни на есть существо. Суть человека.
Приведу ещё несколько высказываний тех, которые особенно хорошо её знали.
«Маша была бескорыстным человеком. Думаю, что немногие знали о том, кому она помогает в каждый конкретный момент. В этом были её сила, её призвание… Ещё не прошёл год со дня страшной трагедии, а мы чувствуем, как не хватает в наших делах её совета, её поддержки, её доброго слова, её голоса…».
«Приходилось слышать, как разные люди отзывались о Маше одними и теми же словами: «Она — настоящая!» Уже одним своим присутствием Маша задавала высокую нравственную планку, до которой хотелось дотянуться… Её светлое этическое начало очищало всех, кто находился с ней рядом. Одной из главных её черт была ответственность — в большом и малом, и перед Богом, и перед людьми, и перед делом, не только за себя, но и за своё окружение».
«Мария, будучи невероятно строга к себе, никогда не судила других, а щедрым и любящим сердцем вглядывалась в беды и радости окружавших её людей. Всякий, кто общался с нею, чувствовал, что в этот момент Маруся жила только его нуждами и делами, глубоко вникая в них и соучаствуя — словом или делом, а порой и молчанием…».
——————
Вы чувствуете, сколько во всём этом самой искренней признательности и любви?
Конечно, с любовью будут в эти дни вспоминать своих ушедших в каждом доме, куда они уже никогда не вернутся. Поклонимся их памяти. Ещё и ещё раз задумаемся, что же оборвало раньше времени их жизнь. Целый мир уходит с уходом человека. А тут — 125 человек. И среди них — Мария Распутина.
«Есть люди, — написала о ней одна из подруг и коллег, — которые приходят в этот мир для осуществления определённой миссии. Они словно посланы свыше, чтобы научить нас чему-то очень важному — сделаться добрее, чище, сильнее, мудрее. Исполнив свой долг, они уходят… А мы остаёмся, возвращаясь к своим будничным заботам. Но, бережно храня в памяти светлый образ с горькой печатью разлуки перед Вечностью, мы тоже становимся другими.
Именно таким посланником Божиим была Маруся. Пройдёт немало времени, прежде чем притупится боль, затянется пустота, а милый родной облик Маруси преобразится в прекрасный, совершенный лик Марии».
Наверное, по прошествии времени всё связанное с нею действительно будет понято и воспринято с ещё большей высотой. Но не просто обаятельный бытовой облик Маши, с которой мне посчастливилось общаться и разговаривать, а прекрасный и совершенный лик Марии вижу я уже сегодня.

Виктор КОЖЕМЯКО.

http://www.sovross.ru

Теперь в Иркутске-три органа. Этот — удивительный, портативный, музыкальный инструмент принадлежал Марии Распутиной-талантливой органистке и дочери всемирно известного сибирского писателя.

Он был сделан восемь лет назад, питерским мастером Павлом Чилиным.Специально для Марии. Для того,чтобы она могла музицировать дома. Готовиться к концертам или просто, играть для друзей. В 2006-м Мария Распутина трагически погибла. Во время катастрофы аэробуса, в иркутском аэропорту. И тогда, Валентин Распутин, принял решение — пусть такая память о дочери останется в родном городе. Долгое время ушло на реставрацию инструмента, затем — транспортировка — очень бережная и аккуратная. И вот, орган в Иркутске.

Можно сыграть гамму, а можно классику. Вот и серенада Листа звучит «как по нотам».

Собирать его было очень непросто, рассказывает пианист Михаил Покровский. Корпус, три клавиатуры, регистры, воздуховоды, меха, около сотни трубок -металлических и деревянных…. И до сих пор, орган не звучит во всю свою мощь. Предстоит серьёзная настройка. Но уже сейчас понятно — это эксклюзивный музыкальный инструмент, в единичном экземпляре.

— В нём есть определённая уже камерность,искренность. У него не такие мощные басы, как мы привыкли слышать в органном зале, но есть собственный шарм и собственная палитра звуков, тембров. То есть то, что в принципе такие инструменты и различает. Потому что он является творением рук Мастера. Каждый инструмент — как ребёнок. И не бывает одинаковых детей, но мы конечно всех их любим, — говорит пианист, лауреат международных конкурсов Михаил Покровский.

Презентация драгоценного подарка состоится совсем скоро. Здесь же, в музее Иркутска. Это будет концерт. Правда из-за того, что орган портативный, репертуар придётся ограничить, говорят специалисты — но «Ave-Maria» на нём звучит действительно, как ангельское приветствие.

http://vesti.irk.ru

www.principal.su