Торжество сдержанности

Автор: Анна Инфантьева

Кшиштоф Латала, органный концерт
Кемеровская областная филармония

Органист Кшиштоф Латала порадовал кемеровскую аудиторию подбором репертуара. Польские органисты предпочитают играть Баха и Листа, а произведения своих соотечественников, обычно малоизвестных русской публике, обходят стороной. Латала же решил сосредоточиться именно на польских композиторах и Бахе, поровну поделив между ними каждое отделение концерта.

Огромный опыт исполнения церковной музыки сказался не только на предпочтениях Латалы, но и его манере самоустраняться из исполняемой музыки, предоставляя говорить композитору. Концерт начался прелюдией Яна Подбельского и фантазией анонимного польского автора – камерными лиричными произведениями, которые были исполнены предельно деликатно, с акцентом на мелодиях, что к ним очень шло. Но не на любом материале такой подход удачен.

Баха Латала играл почти подряд, не перемежая произведениями других композиторов. Фантазия соль минор и пассакалья до минор звучали строго и даже как-то энциклопедично – без какой-либо попытки внести момент интерпретации. Предельно ясная фразировка, которая, видимо, вообще свойственна Кшиштофу Латала, и точное следование тексту создали ощущение некоторой рафинированности, даже схематичности. Из-за этого создалось ощущение, что музыку аккуратно разложили на части, чтобы показать, из каких деталей она состоит.

Во втором отделении прозвучал эксцентричный для местной публики номер – кантата Генриха Горецкого. Кемеровский орган не помнит, чтобы на нём когда-нибудь исполнялась атональная музыка. А тут ещё и такое редкое произведение как кантата op. 26. Так что один только факт её звучания можно считать событием. Органист решил подготовить слушателя и рассказал историю исполнения этой музыки. Латала вспомнил, как после премьерного исполнения кантаты в Краковской филармонии к нему на инвалидной коляске подъехал ветеран Второй мировой и сказал, что эта музыка напомнила ему боевое столкновение в Нормандии при открытии второго фронта. Произведение это действительно бескомпромиссное, как взрывной снаряд. И то ли органист находится под обаянием этой ассоциации с боевыми действиями, то ли он вышел далеко за пределы зоны своего репертуарного комфорта, но кантата звучала у него как огромная нерасчленённая глыба. Всё произведение он сыграл на фортиссимо, хотя в партитуре есть динамические оттенки. И в результате музыка от начала и до конца звучала слишком ровно, будто стояла на паузе. И не будоражила воображение, а просто сметала его.

Далее следовал ещё один композитор ХХ века – Мечислав Суржиньский. Из его произведений органист выбрал самую популярную у исполнителей импровизацию на тему старинного польского церковного песнопения «Святый Боже», ор. 34. В этой музыке с незатейливой гармонией органисту удалось подчеркнуть её главное достоинство – ясную и запоминающуюся мелодическую линию. Манера игры органиста, вдумчивая и отстранённая, идеально подходит к музыке, которая не требует ярких акцентов и неожиданных интерпретаций. Этот номер можно назвать самым удачным во всём концерте – потребности музыки и возможности исполнителя в нём полностью совпали.

Токката ре минор Баха, заявленная в программе, в концерте не прозвучала. И на общем впечатлении это сказалось положительно – у органистов стало дурным тоном непременно закрывать концерт этим произведением. Или хотя бы сыграть на бис. Латала этой всеобщей болезни избежал и исполнил вместо токкаты фугу соль минор. И она стала прекрасным завершением – прозвучала строго, без излишней мягкости и плавности, которые обычно вредят этому произведению. Хотя, опять же, несколько бесхарактерно.

http://kbanda.ru

www.principal.su