Тайны испанского органа

Автор: Наталья Лебедева  

Две тоненькие москвички, органистка Мария Моисеева и скрипачка Лада Морозова, поразившие всех мощью звучания сначала в зале «Аве Сол», а потом в Старой Гертрудинской церкви, играют очень сложный барочный репертуар.

Обе наши гостьи окончили одни из лучших в мире музыкальные школы. Лада — Российскую академию музыки им. Гнесиных, а Мария — Московскую государственную консерваторию им. Чайковского и Севильскую консерваторию им. Кастильо. Обе — призеры и лауреаты международных конкурсов.

Читая послужной список Марии, обратила внимание на тему ее диплома и защищенной в 29 лет (!) кандидатской диссертации. Диплом был посвящен «Органу в Испании XVI–XVII веков», а диссертация называлась «Органное искусство Испании эпохи Высокого Возрождения и барокко».

Каждый, имеющий за плечами хотя бы музыкальную школу, сразу скажет, что мировые органные школы — это немецкая, итальянская и французская. А вот испанская не оставила такого заметного следа в музыкальном наследии. И будет не прав! Потому что в ней все очень непросто и своеобразно.

— Когда мы смотрим на любой орган, видим вертикальные трубы, по которым нагнетается воздух, — рассказала Маша. — А испанцы взяли и придумали в XVII веке делать трубы горизонтальными! Из вертикального фасада торчали горизонтальные трубы — с очень специфическим тембром.

— Теперь такой, наверное, и не увидеть нигде, кроме Испании?

— Ближайший к вам — в Швеции, там построили орган испанского образца. А до этого у них были всякие другие изобретения — на нижней части клавиатуры можно было играть один тембр, а на верхней — другой. Это чтобы орган не занимал слишком много места — поставить только одну клавиатуру и на ней играть и мелодию, и аккомпанемент. Много и других придумок у них было.

— Значит, у испанцев в те времена исполнительская культура органистов достигла очень высокого уровня?

— Да, это так — правда, не надолго. С середины XVI по середину XVIII века был расцвет испанской музыкальной культуры вообще. Почему?

Потому что в стране было очень много денег, потому что Колумб открыл Америку, откуда везли в Испанию золото, потому что половина Европы была под испанской короной и страна владела множеством колоний. А когда все обеспечено материально и жизнь богатая, развитие получают культура и искусства.

— А почему же все–таки испанцам пришло в голову делать у органов горизонтальные трубы, смотрящие прямо на слушателя?

— Они даже назывались «военная артиллерия», имитируя тембры военных труб. И звук у горизонтальных трубе резче — он не обо что не разбивался. Такое праздничное, военное, трубное звучание. Военную музыку и исполняли — в дни побед над маврами, к примеру, в честь религиозных праздников.

— А вам довелось увидеть такой орган, поиграть на нем?

— Да, целый год во время моей стажировки я ездила по Испании, смотрела эти органы и играла на них.

— И что, они сохранились в том же прежнем виде?..

— Вот как раз нет. В крупных городах и на востоке страны их уже нет и в помине. Вот смотрите — в вашей Гертрудинской церкви стоит 100–летний орган, который тщательно берегут. Но политика бережного отношения к историческим инструментам появилась относительно недавно. А до этого — чем богаче была страна, тем сильнее вероятность, что, имея средства, старое выкинут, а новое поставят. А еще войны и революции.

— А откуда у вас такой интерес именно к испанскому органу?

— Мне очень нравился испанский язык и нравился мой инструмент, орган. А когда я писала в консерватории курсовые, у меня получилось объединить и то, и другое. И пошло–поехало…

— Баха на испанском органе не очень–то сыграешь, получается…

— Да, чтобы играть Баха, нужна немецкая педальная клавиатура, где очень иного клавиш, на которые мы нажимаем ногами. А у испанских органов таких клавиш крайне мало. Они развивали органы очень бурно, но педальная клавиатура их почему–то не интересовала. Поэтому с Бахом тут действительно не получится. Я играла на испанском органе пьесу местного композитора под названием «Баталия».

— А испанцы отдавали дань тому, чем вы занимаетесь, понимали, что вы восстанавливаете одну из их культурных традиций?

— Конечно! И очень мне помогали. Они уже с середины ХХ века занимаются расшифровкой старинных музыкальных трактатов. Сейчас денег в стране поубавилось — тяжелее стало…

— Девочки, вот вы говорили, что очень много сил требуется для того, чтобы исполнять музыку барокко. Но не физических, разумеется…

Лада Морозова: — Да, это потому, что эта музыка в равной степени и очень много говорящая о человеке каждому слушателю, и божественная. Даже не подготовленный в музыкальном плане человек ее очень хорошо воспринимает и понимает, о чем это и зачем… Даже любитель порой лучше воспринимает ее, чем профессионал, который начинает разбираться в технических нюансах. Сердцем скорее воспринимает. Ведь эта музыка — о человеке на Земле, его отношениях с Богом и Вечностью.

— Вы сказали, что дуэтом выступаете недавно…

Лада: — Я почувствовала, что мне для исполнения барочной музыки нужен хороший органист. Многие произведения хороши именно с органом. Репертуар в голове я себе уже составила. Это были любимые сочинения, которые давно хотелось сыграть. Стала искать, просматривала и интернет–сайты. Можно было ошибиться, но наша с Машей встреча — это явная удача!

— У вашей скрипки медовый, глубокий, «грудной» звук, без «визгливых» нот. Это работа знаменитого мастера?

— Это хорошая немецкая скрипка, с традициями, и досталась мне почти случайно. Как–то я зашла к скрипичному мастеру Музея им. Глинки со своей прежней скрипкой. А он решил показать мне свою коллекцию, поделиться тем, что у него есть. И показал вот эту скрипку — мол, она недорогая и сделана не каким–то конкретным мастером, но у нее очень необычный звук.

Я взяла скрипку домой, два дня на ней поиграла и решила, что это мое. Сделана она на циммермановской фабрике музыкальных инструментов под названием «Антониус Страдивариус» в Германии, больше 200 лет назад. Скорее всего, над инструментом работало несколько мастеров, но придерживаясь строгих традиций. Звук действительно, как вы заметили, низковат, она ближе по звуку к альту.

— А как вы вместе видение вашей музыки сочетаете, гармонизируете?

— У каждой из нас по отдельности есть какое–то ощущение того, что исполняем. Но это не картины, не сюжеты, а скорее эмоционально–психологическое состояние. Настрой музыки подсказывает, в каком это может быть ключе. И, конечно, каждый концерт для нас — это максимальные психологические, душевные затраты — иначе никак.

Фото:
* Органистка Мария Моисеева и скрипачка Лада Морозова в Риге.
«Вести Сегодня», № 106.

http://eklektika.lv

www.principal.su