0_afa60_70a29a47_XL

Имя его известно как в зарубежных столицах, так и в самых отдаленных уголках России – везде, где слушают и любят органную музыку. Причем, рассуждая о творчестве Константина Волостнова, кто-то отметит прежде всего его триумфальные конкурсные достижения (а он победитель конкурса имени Гедике, международных конкурсов в Шрамберге и Сент-Олбансе), кто-то скажет о его блестящей школе и собственной преподавательской деятельности, а может, вспомнит о виртуозности и выдающихся интерпретациях Баха. Но всё же безусловно одно – это его бесконечная любовь и преданность Музыке.

Первого ноября в московском Петровском Путевом дворце состоялся концерт Константина Волостнова, посвященный настоящим шедеврам органной музыки разных эпох и композиторов от Баха и Пёрселла до Франка и Видора. Перед началом выступления Константин любезно согласился ответить на несколько вопросов.

— Прежде всего я хотела бы поблагодарить Вас за готовность побеседовать, и тем более непосредственно перед концертом, потому что не каждый музыкант соглашается на это по причине нервного напряжение из-за предстоящего выступления… А как лично Вы справляетесь с предконцертным волнением, или это уже пройденный этап?

— Нет, конечно, — волнение есть всегда, просто имеет разный характер. Когда ты студент или школьник – это одно, а когда концертирующий музыкант – это все-таки другое. Например, волнение присутствует, когда люди идут на свидание, также и здесь – какое-то воодушевление, трепет перед встречей с гостями концерта, что, в общем-то, очень созидательно.

— География Ваших выступлений невероятно широка, и насколько я знаю, за один лишь прошедший сезон Вы дали более сорока концертов в России и за рубежом. Есть ли разница в восприятии органной музыки в разных странах?

— В России, конечно, есть очень серьезное отличие по сравнению с европейскими странами, например, с Германией, Францией, Италией… Ведь у нас орган не является частью церковной службы – он отсутствует в обиходе православной церкви. Поэтому для широкой аудитории это не такой привычный инструмент, но с другой стороны, он и не воспринимается как нечто сопровождающее и обыденное, для нас орган первую очередь является концертным инструментом.

— При составлении программ Вы учитываете эти особенности публики в отдельных странах, городах или даже конкретных залах? И в принципе готовится ли множество совершенно разных, неповторяющихся программ или для всех них характерно нечто общее?

— Вы знаете, каждый концерт – это отдельная программа, каждый готовится из расчета акустических возможностей помещения (что для органа особенно важно!) С другой стороны, на подготовку программы влияет само место: одно дело филармонические концерты или консерваторские, другое – концерты в тех местах, где это, так скажем, не является профильной деятельностью, куда может прийти публика, решившая вообще впервые посетить концерт органной или в принципе классической музыки.

— То есть в России формируется культура прослушивания органной музыки?

— Не только органной, да и в целом академической. У нас эта культура не то чтобы формируется – она у нас всегда была, просто в тот или иной момент складывались разные обстоятельства, помогающие либо мешающие процессу развития и распространения академического музыкального искусства. Допустим, на стыке времен, когда перестал существовать Советский Союз и пришли новые ориентиры для страны и для людей, – это сказывалось на развитии культуры и интереса к ней. Удивительно еще то, что в тот момент, когда общие условия, казалось бы, должны были мешать, – наоборот появлялась какая-то непосредственность, свежесть восприятия и естественность культурного процесса. А сегодня поддержка культурным проектам гораздо больше, но нельзя сказать, что у людей есть стремление не просто получать удовольствие, приходя куда-то вечером, а еще что-то выносить из этого, развивать и обогащать свой внутренний мир. Сегодня это почему-то менее распространено.

— Публика не всегда воспринимает прослушивание академической музыки еще и как некую «работу» – прежде всего духовную?

— Действительно, мы редко воспринимаем прослушивание музыки как работу, все-таки основная цель, конечно, это наслаждение прекрасным, которое заложено в искусстве. Но здесь важно еще говорить о том, как подается образ и мысль. Это могут быть примитивные формы и формулы, а могут быть весьма изощренные высокоинтеллектуальные конструкции, которые доступны не всем. Хотя по сути, непреходящая ценность академического искусства именно в том, что это абсолют, который так или иначе станет доступным, – нужно просто повернуться к нему, открыть уши и сердце, ведь человек по природе интуитивно тянется к прекрасному и истинному.

— А что прозвучит в сегодняшнем концерте?

— Когда мы делали этот цикл и продумывали программный план, то ставили задачи познакомить публику с абсолютно разными направлениями в органной музыке. В основном это орган в ансамбле – с хором или каким-то из инструментов. Например, 3-го декабря будет замечательный концерт с аккордеоном, а это очень редкое сочетание. Так что программы во многом учитывают ансамблевость, при этом мы также стараемся, чтобы они были интересны как широкой публике, так и людям, которые может быть искушены совсем немного. Поэтому в концертах фигурируют разные сочинения, разные имена, очень часто или наоборот редко звучащие. Но сегодня будет программа, практически полностью построенная из так называемых органных бисов, – самые известные, можно сказать хрестоматийные пьесы.

— Вы включаете в репертуар сочинения современных композиторов, и какие в принципе тенденции характерны для современной органной музыки?

— Тенденции очень интересные и разновекторные от экспериментаторства и поиска до неоклассических. Вообще орган очень непростой инструмент для освоения композиторами. Хороший органист не всегда является хорошим композитором, поскольку оказывается под неким гнетом чисто органных формул, но с другой стороны, если композитор не знает, как функционирует инструмент, то он часто пытается его использовать не в органном духе, что приводит к неисполнимости сочинения. Но есть множество прекрасных авторов, работающих в разных направлениях. Среди российских композиторов я с удовольствием бы назвал такие имена, как Ирина Дубкова, Арман Гущян, Кузьма Бодров, Владимир Раннев…

— Орган во всех смыслах довольно сложный инструмент, в том числе в плане гастролирования. Если не ошибаюсь, залов с органов в России около пятидесяти… А какого качества инструменты? Можно ли их сравнивать с зарубежными, например, со знаменитыми немецкими?

— Сложно сказать, где лучше: в Германии, Англии или России. Зависит от конкретного места. Все-таки у нас за последнее время появилось довольно много новых хороших инструментов. Но в силу того, что орган не обиходный инструмент в нашей стране, не приходится говорить о повсеместности и большом выборе инструментов. При том, что сегодня около пятидесяти процентов инструментов – это органы, построенные в советское время с учетом требований и вкусов, которые тогда главенствовали в Европе, а это в первую очередь качество и эстетика звучания. Знаете, были определенные тенденции построения органов в барочном духе, и они отличались даже несколько агрессивным звучанием. Многие из подобного рода органов в Европе уже заменены. Сегодня, когда появилось гораздо больше материалов по органостроению эпохи барокко, когда мы поняли, что это было преувеличением и перегибом в 60-е строить те органы, но мы вот в России по сей день на них играем.

— Помимо исполнительства Вы также ведете активную преподавательскую и общественную деятельность – это и работа в Московской консерватории, и участие в работе различных конкурсов, в частности Первого Всероссийского конкурса органистов и старейшего органного конкурса в Сент-Олбанс. Какое же направление стало ближе, после того как Вы открыли для себя еще и эти сферы?

— Я, в общем-то, не сказал бы, что открывал эти сферы для себя. Будучи победителем некоторых конкурсов, я сейчас связан с ними в качестве представителя или организатора. Из Сент-Олбанс мне просто поступило предложение стать так называемым Послом этого конкурса в России. А если говорить о конкурсе Гедике, которым я занимаюсь, это конкурс, учрежденный Московской консерваторией, носит имя основоположника московской органной школы Александра Фёдоровича Гедике, и естественно, такое замечательное начинание должно развиваться, жить и процветать, поэтому я считаю, что это в каком-то смысле и мой долг.

— Но все-таки исполнительская деятельность на первом месте?

— Конечно.

— И возвращаясь к Сент-Олбанс, Вы же единственный российский исполнитель, одержавший там победу. Какие факторы оказались ключевыми, что позволило Вам достичь этого результата, может быть, Ваша школа?

— Да, я должен сказать, что мне повезло с моими учителями. Пожалуй, это и позволило победить. То, что Бог мне дал какие-то природные качества тоже должно было сыграть свою роль, но всё это было бы немыслимо без моих учителей. А это и Алексей Шмитов, и Мария Поташникова, у которой я начал заниматься на органе, и профессор Гуреева, и, конечно же, профессор Ломанн в Штутгарте, где я буквально недавно получил – первым среди органистов-аспирантов в истории этой школы! – диплом с отличием. Так что образование это самое главное, плюс некий концертный опыт. Какими бы ни были талант и природа, есть некоторые вещи, которые в 18 или даже в 25 лет недоступны, – это вопросы мировоззрения, философского глубокого миропознания, проделанной работы и какого-то жизненного опыта в целом. И когда ты играешь, допустим, сонату Брамса на рояле или крупные сочинения Листа на органе, большие прелюдии и фуги Баха, то есть такие особенности в интерпретации, такие приемы подачи этой музыки, которые приходят только с годами. Что делает полноценным вот это художественное произведение, когда образ завершен и наполнен.

— Какие у Вас планы на предстоящий сезон? Готовите что-то особенное для публики?

— О «новом» и «особенном» часто спрашивают, а в ответ хочется задать другой вопрос: а что особенного может быть в любви? Ее наличие само по себе исчерпывающе и уникально. Так и в музыке – когда в программе Бах, Франк или Мендельсон, то больше ничего не требуется. Только сыграть качественно эту музыку. Это любовь, это жизнь, образ мышления, стремления. Мы ведь не просто так становимся профессионалами – когда люди посвящают жизнь каким-то удивительным вещам, да ещё и требующим огромной отдачи… это неспроста. А если говорить о планах и проектах – здесь я очень рад, например, что 30 ноября в Музее Глинки откроется традиционный цикл «Бах. Органная музыка» – пять концертов только баховского творчества. Также будет продолжаться сезон в Петровском Путевом дворце, будет несколько концертов в Доме музыки, которые мы делали, больше ориентируясь на детскую аудиторию, но и взрослые очень любят туда ходить. В январе пройдёт уже третий международный фестиваль «Орган плюс в Царицыно» – это детище, которое я намерен продвигать и развивать. И везде будет звучать замечательная музыка.

http://www.snob.ru

 

 

www.principal.su

 

 

Comments are closed.