Конкурсы – это спорт, очень тяжелая работа и огромная нагрузка на психику

Интервью Афиши Rugrad.eu с органистом Евгением Авраменко, лауреатом (первая премия) Всероссийского музыкального конкурса, и флейтисткой Ксенией Авраменко, которые дали концерт в Калининградской областной филармонии в начале декабря.

— Мы с Женей недавно задали друг другу вопрос: какие два события повлияли на нашу жизнь со знаком плюс, — говорит Ксения. — И ответили одинаково: первое – выбор профессионального музыкального пути, второе – наша встреча в Светлогорске больше десяти лет назад. Мы должны были играть совместный концерт, но раньше знакомы не были – я жила в Светлогорске, он прилетел из Москвы. И в первый же день знакомства Женя сделал мне предложение. Я поняла, что это мой человек, и согласилась. Когда рассказываем эту историю, нам не верят. Но это правда: я увидела его и сразу подумала, что выйду за него замуж, а он на следующий же день знакомства спросил меня, где находится загс…

Ред.: Первое десятилетие совместной жизни прошло очень насыщенно и вместило в себя много событий. Главное — рождение дочери. Пока Евгений доучивался в Московской консерватории, жили в Москве. Год поработали в Хабаровской филармонии, после чего пришло приглашение в Дамаск – на преподавательскую работу по контракту в Высший институт музыки. Из Сирии пришлось уехать в начале нынешнего года.

— Замечательная страна, — говорит Евгений. – И, кстати, в 2003 году ее объявили самой спокойной страной мира. Преступности практически не было – и все годами обсуждали преступления двух-трехлетней давности. Теперь очень беспокоимся за своих друзей, которых приобрели в Сирии. Мы общались и дружили там с изумительными людьми, которые познакомили нас со своей страной.

— А вы представляете, что, вполне возможно, вам никогда не придется вернуться в эту страну?

— Надеюсь вернуться, — с уверенностью говорит Евгений. — То, что сейчас происходит в Сирии, думаю, временно. Там родина моей дочери, значит, и моя вторая родина. Когда меня пригласили поработать в Дамаске по контракту, я думал, год поработаю – и контракт по каким-либо причинам закроют, там жесткая ротация. Но получилось, что мы остались на семь лет.

Ред.: До рождения ребенка Ксения в Дамаске преподавала в консерватории, работала в Русском центре при посольстве России. Когда дочери Маргарите исполнилось два года, сбылась мечта — поступила, наконец, в консерваторию – в Нижний Новгород. Сейчас на четвертом курсе, в январе предстоит сдавать очередную сессию. В Светлогорск семья Авраменко перебралась три месяца назад. Работы много: супруги преподают в двух музыкальных школах – имени Гофмана и имени Шостаковича, — играют концерты в органном зале в Светлогорске, в Кафедральном соборе. В начале декабря вдвоем представляли Россию в Полоцке на Шестнадцатом Международном фестивале «Званы Софии». В ноябре Евгений новой сольной программой вместе с ансамблем старинной музыки «Трио-Соната» открывал сезон в Саратове. Но, пожалуй, самое значительное профессиональное достижение семьи Авраменко за три месяца жизни в Калининграде – лауреатство (первая премия) Евгения в органной части Первого Всероссийского музыкального конкурса.

— У нас в стране очень мало органной культуры – только в Москве и в Питере, — говорит Евгений. — В конце девятнадцатого – начале двадцатого века, до появления таких людей, как Леонид Исаакович Ройзман, все развивалось очень медленно. Насколько я знаю, у нас до сих пор официально нигде не обучают профессии органного мастера. На органистов учат в высших учебных заведениях всего лишь пяти городов – двух столиц, Новосибирска, Нижнего Новгорода и Казани.

— А вот Александр Князев, председатель органного жюри на Всероссийском музыкальном конкурсе, говорит, что органное творчество в России развивается бешеными темпами.

— Если сравнивать с тем, что было двадцать лет назад, то, конечно, развивается. У нас есть очень сильные органисты, замечательные педагоги, которые их вырастили, но пока нельзя сказать, что есть великая, прославленная русская органная школа. Включение органа в специальности Всероссийского музыкального конкурса, конечно, не станет большим толчком к появлению новой волны органистов, но конкурс, в любом случае, — одна из ступеней к вершинам органного мастерства. Тем более, если мы декларируем бурные темпы развития органного творчества в России.

— В тех музыкальных школах, где ты преподаешь, есть органы?

— Нет. В колледже им.Рахманинова на органном отделении всего только два человека, и они ходят заниматься к Артему Хачатурову в Кафедральный собор. Есть, правда, маленький органчик в школе им. Глиэра, но концерты на нем играть невозможно. У нас появилась идея организовать на базе одной из школ единый органный класс и поставить там Midi орган, чтобы дети могли заниматься с раннего возраста, добавляя к начальной фортепианной технике органные навыки. Не все органисты выдерживают и остаются в профессии. Я во время учебы – в течение многих лет — занимался каждый день с семи до девяти утра, потому что в другое время орган был занят. Главное – желание и упорство. Правда, не факт, что органный класс здесь будет востребован, может, придут один-два человека – и его через пару лет придется закрыть за ненадобностью. Но я все-таки надеюсь на историю этой земли – в Восточной Пруссии орган был в каждой кирхе, и теперь он должен здесь прижиться. Калининград сейчас уже третий в России город после Москвы и Питера по количеству духовых органов.

— Давайте вернемся к победе Жени во Всероссийском музыкальном конкурсе. Как ваша семья вообще пережила этот стресс?

— Я в такие моменты закрываюсь, абстрагируюсь от внешнего мира. А в семье мне, конечно, создали идеальные условия.

— Главное — Женю не трогать, чтобы он мог сосредоточиться, настроиться. Всем нам было тяжело в тот момент, все переживали, нервничали, но старались его поддерживать и создавали ему комфорт. Я хотела прийти послушать, но он категорически запретил и не пустил ни на один из трех туров, правда, согласился, что я приду на гала-концерт. Если бы я сидела в зале на турах и он об этом знал, волновался бы еще больше.

— Женя, после этой победы ты ставишь себе цель побеждать в других, может быть, более престижных международных конкурсах?

— Староват я уже для этого. Шесть раз участвовал в различных конкурсах с переменным успехом, но, наверное, этот период в моей жизни завершен. Хотя не исключаю, что захочется поехать куда-нибудь. Конкурсы – это спорт, очень тяжелая работа и огромная нагрузка на психику. Но есть музыканты, которые не работают, а только ездят по конкурсам. Конкурс – это не концерт и не фестиваль, там всего лишь за неделю нужно суметь достать из себя и выдать на гора все, что ты можешь. Но даже если ты объективно будешь лучшим, не факт, что жюри это оценит. Не секрет, что часто самых сильных отцепляют с первого тура, чтобы не мешали своим. Если ты проигрываешь, надо решить для себя, чего ты хочешь – двигаться вперед или остаться на том же уровне. Приходишь к выводу: все, что нас не убивает, делает сильнее…

Новый год в семье Авраменко встречают дома. В Дамаске, как правило, в это время года около двенадцати градусов тепла, а о снеге приходится только мечтать.

— В Дамаске у нас на Новый год обязательно была елка, игрушки, погремушки, шарики, — говорит Евгений. – Мы украшали дом, делали огромный стол для гостей, включали российское телевидение.

— Когда вы вернулись в Россию, ваша дочь Маргарита, наверное, снег здесь в первый раз увидела?

— В Дамаске однажды случился маленький снегопад — правда, все быстро растаяло, — мы с Ритой вышли на улицу, она подставила руку под хлопья и сказала: не нравится, холодный, мокрый, мама, пошли домой. Мы с дочкой приехали из Сирии в январе и жили полгода в Подмосковье. Рита была в восторге от снега и зимы, и оказалось, что она никакая не летняя, а вполне зимняя девочка: любит вываляться в снегу, зарыться в сугроб, поиграть в снежки, покататься на ледовой горке. Вот не знаю, как в Калининграде будет со снегом, но она его очень ждет.

— Вы не думаете, что здесь ваша семья, наконец, обрела место, которое стало настоящим родным домом?

— Мне в Дамаске было тяжело вдали от родины. Я мамина дочка, — и каждый раз, когда уезжала из Светлогорска, плакала. Тянуло сюда невыносимо. И сейчас я стараюсь, чтобы и Жене здесь было хорошо.

— А я себя чувствую комфортно в любом месте, если рядом семья и я знаю, что все в порядке. Хоть на Луне, хоть в Антарктиде. Но я непоседа и мне важно, чтобы постоянно были какие-то поездки – концерты, фестивали.

— Нам не нужно смотреть друг на друга, потому что мы смотрим в одну сторону.

Текст — Евгения Романова.

http://rugrad.eu

www.principal.su