Дневник романтического аналитика.

 

1. Из-за весьма немногочисленных исторических сведений сегодня нет возможности сказать точно, когда орган впервые зазвучал в Архангельске. С полной уверенностью можно утверждать лишь то, что своим появлением в нашем городе он обязан выходцам с Запада, которые с давних времен обосновались в нашем регионе. Возможно, инструмент был установлен в лютеранском храме, открывшем свои двери в 1686 году. В кальвинистском храме, появившемся у нас еще раньше – в 1669 году, орган звучать не мог, поскольку довольно бедная система обрядов этой церкви исключает возможность использования в богослужебной практике инструментального звучания. 

Первое упоминание об органе в сохранившихся документах относится к 1817 году. Именно в это время в Архангельске состоялось объединение лютеранского и реформатского приходов. Тогда в немецкой слободе особо почиталась восстановленная после очередного пожара лютеранская церковь св. Екатерины как обширнейшая и снабженная превосходным органом. Нам неведома судьба этого инструмента. К сожалению, город страдал от пожаров и позднее. Об установке органа в лютеранской церкви упоминается и в газете «Архангельские губернские ведомости» (март 1894 года). В своей работе «Орган в истории русской музыкальной культуры» профессор Л. И. Ройзман пишет: «В конце XIV — начале XX веков среди фирм, получивших заказы для различных иноверческих церквей России, едва ли не самой популярной была немецкая фирма романтического направления «Валькер». Среди почти ста самых различных по величине органов, привезенных в Россию, качественный инструмент средних размеров (двадцать пять регистров) был установлен в лютеранской церкви в Архангельске в 1908 году, когда закончились реставрационные работы после пожара. Скорее всего, именно этот орган участвовал в церковных ритуалах крещений, свадеб, похорон, в концертах и просто светских развлечениях в начале XX века. Встретил «Валькер» и революцию, оказавшуюся для него столь же губительной, как и пожары в исторически недалекое время. Количество прихожан сократилось, богослужение проходило уже лишь по большим праздникам. В мае 1929 г. первая городская районная конференция ВЛКСМ предложила использовать «немецкую кирху» под клуб-театр. Административный отдел Архангельского губисполкома поддержал это предложение, и Октябрьский райком ВЛКСМ передал здание церкви Театру рабочей молодежи (ТРАМ). В Театре рабочей молодежи королю инструментов, естественно, не нашлось никакой роли. Там звучала другая музыка. Но как вещественный раритет поверженной эпохи, как предмет (по предписанию комиссии), представляющий художественную ценность, орган какое-то время «до выяснения возможности вывозки и использования» еще чувствовал себя в безопасности, но уже не приходил настройщик, постепенно приходила в негодность механика, трубы издавали хрипящие звуки. Орган старел не от возраста, а за ненадобностью. А когда зал опустел и был лишен европейского антуража — бра, канделябров, люстр — смолкли и колокола. Церковная библиотека была перемещена в крайоно, а фисгармонию приютил один из кинотеатров города. Вскоре в здании бывшего храма стала располагаться конюшня, затем ее сменили складские помещения. столовая для специалистов, столовая мореходного училища, а еще через некоторое время — спортивная школа. «Валькер» еще какое-то время оставался свидетелем пестроты все новых обитателей церковных стен и их порядков, негодующе сверкал металлом когда-то величественно и серебристо звучавших труб, но только до тех пор, пока проворные мальчишки, жившие по соседству, не растащили его в лихое военное время по дворам.

2. Но пришло время, когда и эта эпоха начала отживать свой век. Гонения на церковь постепенно прекращались, и в начале 1980-х гг. у руководства филармонии возникла идея о приспособлении здания бывшей кирхи под концертный зал. Поддержка идеи народными артистами России Леонидом Борисовичем Коганом и Марией Лукьяновной Биешу, приезжавшими в наш город с гастролями, оказалась очень кстати. Приняла идею и общественность города. В 1985 г. Ленинградским филиалом государственного института по проектированию театрально-зрелищных предприятий «Гипротеатр» был подготовлен проект «Реставрация и приспособление под камерный концертный зал здания бывшей кирхи в г. Архангельске». 20 февраля 1985 года был подписан соответствующий акт государственной комиссии. В числе подписавших – известный российский органист Гарри Гродберг – исполнитель, благодаря которому тысячи советских людей открыли неизвестный для себя пласт мировой культуры. По инициативе Гарри Яковлевича в большинстве российских городов появились концертные органы. В 1987 г. здание бывшей лютеранской церкви стало Камерным залом Архангельской филармонии. Зал открылся праздничным выступлением заслуженного коллектива республики, Камерного оркестра Латвийской государственной филармонии, под управлением заслуженного артиста Латвийской ССР Товия Лившица. Дирижер очень тепло отзывался о вновь открытом зале, равно как и другие выдающиеся исполнители — пианист Наум Штаркман, певицы Галина Писаренко, Карина и Рузанна Лисициан. Возрождение органа на архангельской земле началось с контракта, который филармония заключила со знаменитой немецкой органостроительной фирмой «Александер Шуке», находящейся в городе Потсдаме. Эта фирма по сей день остается одним из лидирующих органостроительных предприятий в мире. Голоса неповторимых органов Шуке звучат в государственном музее музыкальной культуры им. Глинки, Нижегородской консерватории, Пицундском концертном зале, костеле св. Станислава в Вильнюсе, Алма-Атинской консерватории, Иркутской филармонии. В 1997 году роскошный двухмануальный орган с механической трактурой и 32 регистрами зазвучал в московской детской хоровой школе «Весна».Самый большой орган в России тоже принадлежит этой фирме. В 2008 году в Калининградской филармонии был установлен гигантский органный комплекс, состоящий из малого (хорового) и большого органа, расположенных в разных концах зала и соединенных между собой оптико-волоконной связью. В общей сложности инструмент имеет 4 мануала и 89 регистров. Ждет своей инаугурации и трехмануальный орган Харьковской филармонии, снабженный электромеханической трактурой и 72 регистрами. История органостроения в Потсдаме началась с имен мастеров Готлиба Хайзе, Карла Людвига Гезеля и Карла Эдуарда Гезеля, которые в первой четверти 19 века начали создавать свои инструменты. Александер Шуке, сын священника из Причниц, учился у К.Э. Гезеля в его мастерской, а затем у Вильгельма Зауэра, знаменитого мастера во Франкфурте-на-Одере. После смерти Гезеля в 1894 году Александер Шуке покупает его мастерскую. С 1894 года и до его смерти в 1933 году, несмотря на Первую мировую войну и последовавший за ней кризис, на фирме было построено 138 инструментов. Оба его сына, Карл (1906-1987) и Ханс-Иоахим (1909-1979) получили профессию органных мастеров в мастерской отца. Автор работы предполагает, что своей неизменно высокой репутацией в органной индустрии фирма «А.Шуке» во многом обязана своим участием в так называемом «Новом органном движении» (Orgelbewegung) Это творческое объединение появилось на арене истории органного искусства как ярко выраженная реакция на экстремальные нововведения романтизма. Композиторы-романтики стремились достичь звуковыми средствами почти визуальных эффектов, где колористика затмила бы ясность мелодических линий. Это привело к симфонизации органной фактуры. Высочайшими образцами органной литературы этой эпохи являются, например, сонаты Мендельсона, являющие собой синтез органного, фортепианного и оркестрового стилей; три больших хорала, Фантазия и Большая симфоническая пьеса Франка; некоторые монументальные полотна в виде сонат и симфоний Видора, Вьерна, Гильмана; циклические сочинения Регера, представляющие собой романтическое переосмысление традиционных органных жанров. На смену компактным звучностям, подчеркивавшим индивидуальность и выразительное значение каждого голоса, пришла декоративная звукоизобразительность. Сравнительно небольшие церковные органы эпохи барокко были вытеснены «концертными» инструментами-гигантами с 5-7 мануалами и сотнями регистров. Проектировщики подобного рода органов преследовали скорее рекламные цели, нежели художественные. Идеологи «Органного движения» — знаменитый исследователь творчества Баха Альберт Швейцер и его соратник Виллибальд Гурлитт резко критиковали феномен «романтического органа» и пропагандировали возврат к барочным традициям в исполнительстве и органостроении. В 20-е годы ХХ века – период расцвета своей деятельности, объединение начинает крупную кампанию по проектированию барочных органов на основании трудов старинных мастеров. В 1921 году В. Гурлитт совместно с органистом Оскаром Валькером создает так называемый «орган Преториуса», руководствуясь известным трудом крупного органостроителя XVII века Михаэля Преториуса. В 30-е годы к органному движению примкнули братья Шуке. Они восприняли его идеи и стали использовать новый стиль в органостроении, придав своим органам индивидуальный узнаваемый облик, смысл которого в архитектурном, техническом и музыкальном единстве. В 1953 году братья расстаются. Карл Шуке основывает собственную фирму в Западном Берлине, а Ханс-Йоахим продолжает руководить мастерской в Потсдаме в восточной части Германии. В 50-е – 70-е годы на фирме построено большое количество органов для Германии. Первым зарубежным заказом становится орган для Малого зала Московской консерватории. В 60-х годах на фирме была создана реставрационная мастерская. Вскоре мастера получили почетное поручение построить барочный орган в церкви св. Фомы в Лейпциге, где, как известно, с 1723 года и до конца жизни служил великий Бах. В 1972 г. правительство ГДР принимает решение о национализации частных фирм, тем не менее, фирма «Шуке» получает право оставить прежнее название. Национализация была тяжелым ударом для Ханса-Йоахима Шуке. В 1976 году его не стало. Продолжателем династии органных мастеров стал его сын Маттиас. Команда ближайших сотрудников Ханса-Йоахима под руководством Макса Тиля, несмотря на все трудности, сумела сохранить и развить стиль и качество органов Шуке. В это время фирма реставрирует орган Ладегаст (Шверин; 4 мануала, педаль, 84 регистра) В октябре 1985 г. Макс Тиль и его заместитель Рудольф Ной были приглашены директором филармонии Владимиром Васильевичем Слесаревым в Архангельск. Мастера оценили истинную уникальность зала, его превосходную акустику и дали рекомендации по диспозиции и внешнему виду органа. Известные события в СССР и Европе изменили весь ход истории, а экономические последствия слияния ГДР и ФРГ поставили на грань срыва наш проект с органом. Но председатель облисполкома П.Н. Балакшин, завершая встречу с руководителями органной фирмы Максом Тилем и Матиасом Шуке, срочно прилетевшими в декабре 1990 г. в Архангельск для решения судьбы нашего органа, поручил филармонии подписать с фирмой новый контракт. Он сказал при этом, что от органа Архангельск не отказывается, так как горожане его ждут, а деньги предстоит изыскать. Помогли и руководители фирмы, согласившись на гибкие условия сроков оплаты. В 1989 году происходят изменения в политической системе ГДР, а затем и объединение Германии. Директор предприятия Макс Тиль, сумевший в течение 14 лет успешно провести фирму через все идеологические рифы, уходит на пенсию. Он оставляет фирму в безупречном состоянии, что помогает быстро решить все формальности по реприватизации и возвращению фирмы семье Шуке, что и происходит 1 июля 1990 года. 7 мая 1991 года на теплоходе «Капитан Пономарев» из Потсдама в Архангельск был доставлен наш замечательный орган.

3. Можно с радостью констатировать, что архангельский инструмент создан в лучших необарочных традициях. Это касается и механизмов управления, и самого комплекса регистров. Все барочные органы (и наш инструмент не является исключением) были снабжены исключительно механическими трактурами, т.е. устройство, соединяющее клавиши с клапанами под трубами, которое открывает доступ воздуха в соответствующую трубу, — представляет собой систему деревянных тяжей и рычагов, называемых абстрактами. Клавиатурный стол у таких органов непосредственно примыкает к корпусу. При этом атака звука очень четкая и хорошо артикулированная, что обеспечивает графичность мелодических линий при исполнении полифонической музыки. В романтическом органостроении господствует пневматическая трактура. Это тонкие свинцовые трубки, которые при нажатии клавиши подводят рабочий воздух в специальный мешочек, находящийся под звучащей трубой, в результате чего воздух попадает в нужную трубу. При этом нажимать на клавиши значительно легче, но звук появляется с опозданием. Такая трактура исключает возможность ясной артикуляции голосов, поэтому музыка барокко не очень хорошо звучит на пневматическом органе. Ко всему прочему подобный тип трактуры порождает массу технических неточностей в исполнении. Набор регистров нашего инструмента также отличается барочной спецификой. Главный принцип регистровки той эпохи – создание компактных звучностей, в которых бы ясно различались голоса полифонической ткани, и вместе с тем соблюдался звуковой баланс. При этом звучание основных тонов обязательно украшалось искусственными обертонами, что придавало звуковому комплексу истинно барочную роскошь и блеск. Композиторами был разработан определенный стандарт регистровки, который назывался Organo Pleno (в переводе – полный орган). Под этим термином подразумевалось звучание основных тонов(голосов) и всех (или большинства) его обертонов. В качестве основы всегда выбирались регистры с более широкими мензурами труб. Это принципалы – основная группа регистров, которая имеет плотное, насыщенное, мужественное, «собственно органное» звучание, а также различные разновидности флейт и громкие язычковые регистры. Такой звуковой комплекс расцвечивался обертоновыми голосами, которые никогда не используются отдельно. Их функция – создание так называемой «звуковой короны», венчающей звуковую пирамиду.. К данной группе регистров относятся аликвоты (искусственные обертоны) и микстуры – многорядные регистры, состоящие из труб разной величины, составляющие набор различных обертонов к основным тонам. Чтобы звуковая корона была как можно более изысканной, барочные органы отличались большим разнообразием аликвот и микстур, расположенных на каждом мануале, а также и в педали. Наш инструмент располагает приличным арсеналом голосов этого типа различной футовости (…). Романтические органы, как правило, бедны такими регистрами, из-за чего некоторые из инструментов звучат слишком тихо, -или же их микстуры такие громкие, что перекрывают звучание принципалов и флейт. Для достижения звукового баланса в хороших барочных органах 4-футовые регистры должны преобладать над 16- и 32-футовыми, а не наоборот, что свойственно мастерам-романтикам. Этот принцип вполне соблюдается в нашем случае – здесь из 16-футовых регистров присутствует только флейта с ярко выраженным квинтовым обертоном, фагот и педальный принципал. 32-футовых голосов на нашем инструменте нет вообще. Зато 4- футовых принципалов и флейт для органа в 28 регистров вполне достаточно. 19 июля государственная комиссия по приему и сдаче в эксплуатацию органа подписала протокол, где, в частности, сказано: «…Комиссия, всесторонне ознакомившись с органом и проверив выполнение всех пунктов контракта, пришла к следующему заключению:…конструкция органа, его диспозиция, вспомогательные механизмы и внешнее оформление целиком и полностью соответствуют проекту, утвержденному сторонами при заключении контракта. …Качество органа соответствует самым высоким требованиям современного органостроения… …Звуковой облик инструмента имеет ярко выраженный индивидуальный художественный характер… Также необходимо отметить, что фирма «Александер Шуке» при изготовлении каждого отдельного инструмента для каждого отдельного здания обязательно учитывает культурные особенности того региона, который заказал ей инструмент. Наш орган – не исключение. Во-первых, его фасад выполнен из некрашеного дерева, подобно тому как в поморской деревне строились дома, изготавливалась мебель и домашняя утварь. Кроме того, орган украшен оригинальным резным орнаментом, на создание которого специалистов фирмы вдохновил знаменитый северный сувенир «Птица счастья» в музее деревянного зодчества «Малые Карелы».

4. День рождения органа Архангельск отмечает 21 июля. С этого дня город преобразился, получил новое качество. Его по праву можно было считать органной столицей русского Севера, поскольку архангельский инструмент долгое время был единственным в нашем регионе. Появление такого органа в значительной степени сократило культурную дистанцию между Архангельском и более «статусными» городами мира, образовавшуюся после того как Архангельск лишился позиции главного портового города. К открытию органа были приурочены Дни музыки – пять неповторимых концертов в Камерном зале Поморской филармонии. На торжественной церемонии инаугурации «короля инструментов» Маттиас Шуке поэтично представил его публике: «За моей спиной – прекрасная дама. Не удивляйтесь, ведь в немецком языке слово «орган» женского рода. Эта дама требует вашего внимания и восхищения…» Удивительно и отрадно сознавать то, что эта «дама» с самого своего рождения и по сей день окружена любовью архангелогородцев. Исполнители, гастролирующие в нашем городе, замечают особое, трепетное отношение архангельской публики к органу. Это отражение общероссийской тенденции, проявившейся у нас особенно ярко. Она обусловлена стремлением человека к духовности, которая, к сожалению, теряет актуальность в современном мире. Органная культура отвечает этой потребности, так как является религиозной по своей сути, хотя и не везде «конфессионально-церковной».
Орган не занял бы столь важное место в сегодняшней жизни Архангельска, если бы не наш замечательный органист Виктор Ряхин. Он открыл архангелогородцам сложный и прекрасный мир органного искусства, своим ярким талантом покорив души слушателей, и сумел воспитать у нашей публики горячую любовь к органу. 
В 1985 году Виктор Ряхин закончил Казанскую государственную консерваторию у заслуженного артиста Татарстана Р.К. Абдуллина и приехал в родной Архангельск по приглашению филармонии. В ожидании органа Виктор Борисович закончил аспирантуру при той же Казанской консерватории. А в мае 1991 года он помогал немецким мастерам монтировать орган. 
Он первый мастерски и вдохновенно познакомил нас с возможностями инструмента. Глубина проникновения в музыкальный материал, потрясающее чувство формы и стиля, основательный, продуманный подход к артикуляции и регистровке – все это отличает исполнительскую манеру Виктора Ряхина. Нельзя не отметить особенное внимание органиста к музыке эпохи барокко, которая составляет основную часть его репертуара. Но исполнителю не чужд и романтизм — красочная импровизационность хоралов Франка или стихийная экспрессия Регера, как ни удивительно, в его исполнении звучат достойно, несмотря на специфику нашего инструмента.
Сейчас Виктор Борисович живет в Норвегии и постоянно приезжает к нам с концертами. Он является основателем ежегодного фестиваля «Похвала органу», в котором принимает участие вместе с самыми авторитетными исполнителями со всего мира. Любимый архангелогородцами фестиваль до 2007 года проходил в середине июля. 21 июля, в день рождения органа, торжественным концертом закрывался филармонический сезон. В 2007 году фестиваль был перенесен на осень и с тех пор проходит именно в это время. Кроме того, Виктору Ряхину принадлежит идея проведения демократичных новогодних концертов, получивших название «Органных медитаций», которые тоже стали традицией. Вместе с Виктором Ряхиным в концертах, посвященных открытию органа, приняли участие и другие замечательные музыканты. Это профессор Высшей школы искусств города Берлина Рудольф Хайнеманн, лауреат конкурса в Италии Атис Степиньш, а также заслуженный артист Татарстана, профессор Казанской консерватории Рубин Абдуллин. Имена четырех исполнителей, удивительно разных по своему творческому облику, были навсегда запечатлены на страницах истории нашего края, наряду с такими признанными музыкантами, как Гарри Гродберг, Леопольдас Дигрис, Олег Янченко. Романтическая искренность интерпретации и блестящий импровизаторский дар Атиса Степиньша, героическая грандиозность исполнительской манеры Рубина Абдуллина, благородная, дисциплинированная манера исполнения Виктора Ряхина и Рудольфа Хайнеманна произвели на архангельскую публику неизгладимое впечатление. За все время существования органа филармония обрела множество постоянных слушателей органных концертов. В числе таких слушателей находится и автор данной работы. Специфика нашего инструмента обуславливает некоторый приоритет барочной музыки над романтическими и современными произведениями. В числе многочисленных органистов, посещавших Архангельск за все время существования инструмента, безусловно, есть исполнители, отдающие явное предпочтение старинной музыке и снискавшие на этом поприще заслуженное признание. К ним относится, например, солист Московской филармонии и президент союза органистов России Василий Долинский. Он познакомил слушателей с такими произведениями, как изумительная сюита 2-го тона Клерамбо, где за повторностью танцевальных ритмоформул и причудливой мелизматикой скрываются возвышенные стремления человеческого духа; или одна из соль-минорных прелюдий и фуг Букстехуде, считающаяся технически несложной, но поражающая скорбной импровизационностью прелюдии и яркой риторичностью фуги. Композиторы южнонемецкого барокко также находятся в поле зрения органиста. Токкаты Фробергера и Муффата предстают перед публикой словно величественные фрески, на которых запечатлены мысли и чувства современников Тридцатилетней войны. Наряду с этими и другими барочными композиторами Василий Долинский, безусловно, не перестает открывать публике многочисленные шедевры Букстехуде и Баха. Также к «барочно ориентированным» исполнителям можно отнести и солистку Московской филармонии Анастасию Сидельникову. Ее превосходное ощущение стиля не вызывает никаких сомнений. Органистка всегда демонстрирует потрясающе сочное Pleno – будь то сочетание всех основных голосов в финале соль-минорной партиты Баха или простая, но изысканная триофактура в его же хоральных прелюдиях. Швеллер в ее интерпретациях используется очень грамотно – лишь в ключевых драматургических моментах произведения. Искусственному изменению динамики с применением швеллера органистка предпочитает естественное, которое достигается путем включения-выключения комбинаций регистров, переходами с одного мануала на другой и копулированием клавиатур. Но, несмотря на это, многие исполнители посредством определенного рода компромиссов, а также благодаря своему таланту, добиваются на нашем органе более чем убедительного звучания романтической и современной музыки., Особенно если учесть, что некоторые сочинения романтиков, такие как поздние симфонии Видора или циклы Регера являются новаторскими лишь по интонационному языку; фактура же, приемы развития и форма во многом остаются традиционными. Профессору Московской консерватории Алексею Шмитову средствами барочного органа удалось изобразить в ре-минорной сонате Гильмана почти оркестровое звучание. Когда после такого исполнения слушатель узнает, что 1-я соната Гильмана есть авторское переложение его же 1-й симфонии для органа с оркестром, — органный вариант кажется более совершенным. Нельзя не вспомнить также выступление профессора РАМ им. Гнесиных Александра Фисейского. 1-я соната Мендельсона фа минор, продолжающая линию героического драматизма 1-й сонаты Бетховена, в его исполнении стала воплощением крайнего трагизма и ужаса безнадежности. А когда зазвучала Интродукция и Пассакалия ре минор Регера, неудивительно было потерять ощущение реальности, представив себя слушателем двухсотрегистрового органа Вильгельма Зауэра в Бреслау, на котором играл сам Регер.

5. Новый этап в истории органной культуры Архангельска ознаменовался проведением в марте 1992 года Международного органного семинара, получившего негласное название «Полярного». Идея проекта принадлежала Виктору Ряхину. Руководителем семинара был уже знакомый нам по Дням открытия органа Рудольф Хайнеманн. Он не только органист и педагог. По образованию он еще теолог и философ. На стыке этих трех специальностей Хайнеманн нашел ключ к пониманию Баха как композитора, чье творчество наполнено глубоким религиозно-философским содержанием. Свою теорию аутентичного исполнительства, подобно Швейцеру, Хайнеманн пропагандирует в исполнительской и педагогической деятельности. Для участия в архангельском семинаре были приглашены 12 молодых органистов из Казани, Москвы, Петербурга, Нижнго Новгорода, Алма-Аты, Риги, Вильнюса. Он был посвящен традиции аутентичного исполнения «Органной мессы» И.С. Баха. В сентябре того же года все 12 участников отправились в Берлин и маленькие города на севере Германии для знакомства с настоящими барочными органами. Поездка оставила неизгладимый след в душе каждого.Одна мысль о возможности прикоснуться к историческим инструментам приводила студентов в восторг. Они побывали в Ризуме, Пильзуме, Уттуме, Нордене, Венере, Мариенхафе, Остерзуме. В марте 1993 года в Архангельске был проведен второй органный семинар. К молодым органистам из России и СНГ, принимавшим участие в первом проекте, присоединились студенты из Берлина. Вместе с Рудольфом Хайнеманном референтом семинара был один из первооткрывателей нашего органа, рижанин Атис Степиньш. Темы семинара – «Интерпретация произведений Букстехуде» и «Органная музыка Латвии». Итогом совместной работы и апофеозом этих событий стали открытые концерты всех участников сначала в Большом зале Московской консерватории, а затем в Архангельской филармонии. Третий семинар был проведен Рудольфом Хайнеманном по той же схеме в марте 1995 года и был посвящен сравнительному анализу стилей Фрескобальди и Букстехуде. На четвертом (и последнем), прошедшем в июле 1996 года, рассматривались проблемы исполнения хоральных прелюдий Букстехуде и баховских хоральных обработок из 3-й части «Клавирных упражнений». Еще одним серьезным образовательным проектом были курсы исполнительского мастерства, проведенные с 14 по 19 октября 1993 года Харальдом Фогелем. Он является директором Северогерманской органной академии, профессором Высшей музыкальной школы Берлина, членом жюри международных конкурсов в Лозанне, Тулузе, Гданьске, Милане, руководителем органных курсов в Нидерландах, Франции, Италии, США. Тема курсов – интерпретация северогерманской школы органной музыки эпохи барокко (произведения Тундера, Бема, Брунса, Любека, Букстехуде и других). Кроме органистов – участников фестиваля, на курсы приехали представители органных классов Московской и Нижегородской консерваторий. Для всех участников семинара лекции маэстро имели огромное профессиональное значение, а глубина постижения им музыки той эпохи и стиля поражали.

6. В 2001 году. после того как Виктор Ряхин покинул Архангельск, солистом-органистом Поморской филармонии стал Виктор Ежов, также ученик Р.К. Абдуллина. В 2009 году его сменила Ирина Хайретдинова, выпускница Саратовской консерватории. После окончания фортепианного факультета она прошла стажировку в Московской консерватории у известного профессора Н.Н. Гуреевой-Ведерниковой. За время работы в качестве артистки Поморской филармонии органистка подготовила несколько интересных сольных программ, но большей частью Ирина Хайретдинова предстает перед архангельскими слушателями как замечательный концертмейстер. Раскрылась еще одна грань нашего инструмента – возможность исполнения камерной музыки в его сопровождении. В результате появилась новая традиция – концерты под названием «Орган плюс». Ирина Хайретдинова подготовила несколько таких концертов, в которых выступала вместе со скрипачом Арменом Вартаняном, флейтистом Отаром Малишавой, гитаристом Александром Спирановым, вокалистами Марией Крикоровой, Игорем Перфильевым, Ларисой Спирановой. Замечательный альянс сложился у органистки с саксофонистом Виктором Хабаровым. Публику притягивает некоторая экстравагантность звучания старинной музыки таким нетрадиционным составом, а также удивительное перевоплощение органа, аккомпанирующего джазовой мелодии. В 2006 г. орган отметил 15-летний юбилей. Этот юбилей был общегородским праздником. Почетными гостями фестиваля были те люди, которые, принимая участие в осуществлении нашей мечты, помогали нам в трудное время строить орган. От фирмы «А.Шуке» пришло поздравительное письмо. Звучали тёплые слова благодарности, пожеланий, надежды на светлое будущее органа. В концертах юбилейного фестиваля «Похвала органу» участвовали те органисты, которые явились первооткрывателями нашего инструмента. Начало фестиваля было ознаменовано выступлением Атиса Степиньша – народного артиста Латвии, лауреата международных конкурсов в Италии и Германии, органиста собора св. Павла в Риге, доцента Латвийской музыкальной академии по классам органной импровизации и фортепиано, члена Союза композиторов республики. Этот гениальный, по мнению автора работы, исполнитель – по сути своей истинный органист-импровизатор, какими были все без исключения композиторы эпохи барокко и романтики, посвятившие себя органу. Можно предположить, что восхищение, которое испытала тогда архангельская публика, сравнимо с тем восторгом и изумлением, которое охватывало первых слушателей Баха, Франка и Шарля-Мари Видора. Индивидуальный стиль органиста воспринимался слушателями так же свежо и неповторимо, как игра вышеозначенных композиторов — их современниками. Шедевры мировой органной литературы, побившие все рекорды в рейтингах популярности, производили настолько ошеломляющее впечатление, словно не исполнитель-посредник, а сам автор музыки искренне делился своими откровениями с другими, только потому, что этого требовала его душа. Известнейшая Токката и фуга ре минор Баха (BWV 565) по вполне понятным причинам вызывает у большинства сегодняшних слушателей и исполнителей лишь улыбку на лице и набор разного рода ассоциаций, весьма далеких от собственно музыки. В исполнении Атиса Степиньша Токката и фуга ре минор, вопреки «проблемности» ее восприятия, звучала как вновь написанная, блистая всем богатствомсвоих риторических фигур. То же самое можно сказать и об исполненной трагического драматизма Фантазии и фуге соль минор, и о знаменитой фа-минорной хоральной прелюдии «Ich ruf zu dir, Herr Jesu Christ» из «Органной книжечки» того же Иоганна Себастьяна Баха. Иногда, исполняя прелюдию, органисты, не особенно задумываясь о смысле этой великой музыки, включив на главном мануале какую-нибудь выразительную флейту, полагают, что ее возвышенное звучание сделает за них всю работу, и начинают механически, в неестественно оживленном темпе, исполнять выученный текст! Но Атис Степиньш трактовал этот хорал, исходя из его поэтического текста – как неторопливый монолог смиренной души, возносящейся к небесам…. Подобно Баху, который утверждал, что «конечная цель…музыки – служение славе Божией и освежение духа», рижский органист не стремился афишировать свое имя посредством других великих имен. Символично то, что Степиньш открыл свое выступление собственной прелюдией и фугой на тему лютеровского хорала «Ein feste Burg ist unser Gott» («Мой Бог – моя крепость»). Произведение покоряло слушателей свежестью и новизной музыкального языка, хотя в неприступном Pleno величественной прелюдии явно ощущалась преемственность от мажорных малых циклов Баха BWV 552, 547, 550, 566. Оно было открытием среди композиторской и исполнительской бессовестности, формализма, бесконечных штампов, стремления угодить публике и прочего ширпотреба. Публика чувствовала необычайно доброжелательное, теплое отношение к ней исполнителя. Светлое. оптимистическое мироощущение, безусловно, отражалось и в выборе программы, и в манере игры Атиса Степиньша; оно находило свой отпечаток даже в барочно-романтической меланхолии Арии из 5-й Бразильской бахианы Вила-Лобоса, и в ламентозном медленном разделе фа-минорной фантазии Моцарта, написанной «для органа в часах», и в самых экспрессивно-трагедийных произведениях Баха… Но при этом насколько соответствовали его внутреннему и внешнему облику такие шедевры, как, например, лучезарная, жизнеутверждающая трио-соната Баха BWV 529 до мажор, искрящаяся переливами флейтовых голосов, или сверкающая ослепительным блеском, монументальная Токката из Пятой симфонии Шарля-Мари Видора! Не выпадали из общего контекста программы и очаровательные джазовые пьесы в исполнении автора. Настоящим открытием для всех слушателей, в том числе и для автора работы, стал бисовый номер органиста – «Ария» современного американского композитора Пола Менца. Это барочная стилизация в итальянской манере — музыка в жанре сицилианы, в размере 6/8. Пьеса открывается вступлением, материал которого, аналогично элегическим медленным частям барочных концертов, в дальнейшем сопровождает удивительную по своей глубине и искренности мелодию основной темы. Спокойное, размеренное течение темы вступления, в которую символично заключена потрясающей красоты золотая секвенция, порождает удивительную комплементарность с причудливой ритмикой свободно развивающейся мелодии верхнего голоса… Если творческий облик Атиса Степиньша отличают прежде всего романтизм и непосредственность высказывания, то манера Рубина Абдуллина – масштабность, героика и почти эпическая картинность. Поэтому программа его концерта в рамках юбилейного фестиваля была очень нестандартной. Профессор Казанской консерватории ограничился только одним произведением Баха, а именно – бравурно-торжественной прелюдией и фугой Ре мажор. Органист открыл публике красочную фантазию С. Губайдулиной «Светлое и темное», в очередной раз подтвердив возможность исполнения современной музыки на инструменте с барочной диспозицией. Многие современные органисты, склонные к смелым экспериментам, а также стремящиеся сломать общепринятое представление об органистах как о категории узких профессионалов, ограниченных исключительно традиционным органным репертуаром, — создают транскрипции фортепианных и оркестровых сочинений для своего инструмента. Результат таких экспериментов различен. Транскрипции Рубина Абдуллина — как раз тот вариант, когда органное звучание естественно вписывается в контекст произведения, не нарушая его сути, а призывая увидеть его в другом ракурсе. Таким образом, необычный и интересный эффект произвела на публику фантазия на темы из оперы Вагнера «Тангейзер» под названием «Шествие пилигримов», уже являющаяся фортепианным переложением фрагментов оперы, которое принадлежит Листу. Но настоящего фурора было удостоено исполнение Рубином Абдуллиным знаменитых «Картинок с выставки» Мусоргского. Надо сказать, что этот цикл пользуется большим вниманием у органистов. Среди авторов его переложений – органист парижского собора св. Евстафия Жан Гийю, чья транскрипция является по-французски изысканно-детализированной, а также популярный американский исполнитель Кэмерон Карпентер, для которого исполнение русской музыки на органе представляло, скорее всего, чисто коммерческий интерес. Рубину Абдуллину с его грандиозным, эпическим стилем исполнения, замысел композитора удалось постичь лучше всего. Это незабываемое исполнение еще раз констатирует тот факт, что органное искусство стало неотъемлемой частью российского культурного пространства. В исполнении Виктора Ряхина. выступавшего на третьем концерте фестиваля, прежде всего, запомнились сочинения Баха, написанные композитором в период зрелого творчества и поэтому отмеченные невероятной глубиной философских обобщений. Органист представил публике прелюдию и фугу до минор BWV 546, принадлежащую к высочайшим образцам малых циклов Баха. В этом цикле скорбная величественная прелюдия достойно предваряет одну из самых совершенных баховских фуг, где тема представляет собой движение по структуре септаккордов II и VII ступеней, представленное в виде цепочки крестовых фигур. Также в программу Виктора Ряхина входила идентичная данной прелюдии и фуге по образному и интонационному содержанию хоральная прелюдия BWV 745 «Aus der Tiefe rufe ich» («Из бездны к Тебе взываю»). 21 июля 2006 года, в день пятнадцатилетнего юбилея органа, все три исполнителя дали совершенно изумительный концерт, в котором приняли участие сопрано Лариса Спиранова и скрипач Олег Клишев.


В октябре 2006 г. в Архангельске впервые был проведен Международный конкурс им. Валерия Кикты. Обязательным условием конкурса является исполнение музыки этого композитора, который сам возглавляет жюри. Победителями конкурса 2006 года стали студентки Московской консерватории Наталья Ковалькова, Татьяна Конина и Кристина Ротаева. 
12 февраля 2009 года состоялось выступление одного из лучших исполнителей современности. ученика великого Оливье Мессиана, главного органиста собора Парижской Богоматери, неподражаемого импровизатора Оливье Латри. Программа состояла в основном из произведений современной музыки, однако это не смутило публику: в безупречном исполнении даже сложные гармонические изыски Мессиана воспринимались слушателями как нечто естественное. 7. В этом году нашему органу исполняется 20 лет. Юбилейная дата всегда служит поводом не только для красивых слов, но и для полезных подарков. В проекте диспозиции, разработанном фирмой «А.Шуке» было запланировано не 28,а 32 регистра.
Не исключено, что в будущем диспозиция нашего инструмента обогатится недостающими голосами, что предоставит возможность новых исполнительских решений. В любом случае хотелось бы верить, что архангельский орган никогда не утратит своего статуса и, пока существует мир, будет обращать все новых и новых слушателей к истинно прекрасному. 

Автор Наталья Сидорова.

 

Comments are closed.