Гастроли Людгера Ломанна в России проходят при поддержке Гёте-Института в Москве.

Людгер Ломанн: «Немцы сожалеют о страшных событиях прошлого…»

Концертный сезон Казанской государственной консерватории имени Н.Г.Жиганова открыл известный немецкий органист, профессор Высшей школы музыки Штутгарта Людгер Ломанн. Основой его сольной программы стали произведения композиторов, запрещённых в Германии в эпоху правления Третьего рейха: Феликса Мендельсона-Бартольди, Хуго Дистлера, Гюнтера Рафаэля, Ференца Листа. Этот концерт стал первым в его туре по пяти городам России. На следующее утро после концерта нам удалось побеседовать с музыкантом.

— Для нас огромная честь, что именно Вы открыли новый сезон Казанской консерватории. Как родилась идея создания такой необычной концертной программы?

— Три недели назад исполнилось 80 лет со дня начала Второй мировой войны — 1 сентября 1939 года. Я попросил своего менеджера создать тематическую программу, желая обратиться к ужасным последствиям правления Гитлера. Первое, о чем я подумал, — это будет интересно, но нелегко. И я понял, что было бы неплохо включить эту программу в тур по России, поскольку ваша страна пострадала в этой войне сильнее, чем большинство других государств. Мне хотелось показать, что мы — немцы, сожалеем о страшных событиях прошлого, и что нацистский режим повлиял на культурную жизнь в самой Германии.

— Вы уже не в первый раз приезжаете в Россию с концертами. Чем Вам запоминаются эти визиты?

— Россию я посетил уже 25 раз, впервые это было в 1995 году. Обычно я приезжаю по три-четыре раза в год. Поездки в Россию для меня всегда оставались и остаются желанными — тут у меня много друзей, меня вдохновляет здешняя атмосфера и публика, которая оказывает тёплый приём. Я, кстати, мечтаю выучить русский язык. Должен признаться, я большой поклонник русской литературы. В молодости я прочёл все сочинения Достоевского. Да, я читал и других русских писателей, но Достоевский остается моим любимым. Сейчас, находясь в концертном туре, я с удовольствием перечитываю «Братьев Карамазовых».

— У Вас очень напряженный график тура…

— Да, это даётся нелегко. Когда у тебя всего несколько часов на репетицию или ты приезжаешь в день концерта, это заставляет понервничать. Не знаешь, как ты будешь себя чувствовать после дороги, мне уже 65 лет… После гастролей мне однозначно нужно будет отдохнуть.

— Вы уже имели опыт игры на нашем органе. Что можете сказать об этом инструменте?

— Он считается одним из лучших в России, и это правда. Я нахожусь под большим впечатлением – этот инструмент содержит в себе индивидуальные характеристики, которых сейчас не найти даже в самых новых инструментах. Да, они сделаны идеально, но все равно уступают в деталях.


— У вас в Штутгарте учатся студенты из России. Как Вы оцениваете их уровень?

— Сложно обобщить, но замечу, что российские студенты числятся среди моих лучших учеников. Система школьного музыкального образования в вашей стране гораздо лучше, чем в других государствах. Со всеми своими русскими учениками я могу говорить о тонкостях гармонии, и они меня поймут. Другим порой приходится объяснять элементарную теорию музыки. Кроме того, русские музыканты очень техничны. В основном, благодаря крепкой пианистической подготовке, которой славится Россия. Некоторые критикуют их, говоря: «О, они играют на органе, как пианисты». Да, раньше это могло вызывать проблемы, но сейчас я не вижу ничего в этом плохого. Конечно, некоторые штрихи не идеальны, но это можно исправить, и мы над этим работаем.

— То есть, техника игры на фортепиано и на органе сильно отличается?

— Колоссальная разница в движениях. Если на фортепиано важно, как ты прикасаешься к клавише, то на органе – как ты ее отпускаешь. На органе ты фокусируешься на движениях пальцев, на фортепиано внимание переключается на кисти рук.

— Вы ведь тоже начинали как пианист?

— Я никогда не считал себя хорошим пианистом. Да, в детстве я брал уроки игры на фортепиано. Потом моего педагога не стало, и я всерьёз увлекся органом. Меня, маленького мальчика, эта большая шумная машина увлекала гораздо больше, чем игрушечные паровозики. В 17 лет я снова возобновил занятия на фортепиано, но, к сожалению, в моем маленьком городе не было хорошего педагога. А для органиста фортепиано может стать хорошим инструментом в импровизационной практике.

— У органистов есть конкуренция?

— Раньше орган был не настолько популярен. Но сейчас органистов становится больше, открываются новые залы, устанавливаются органы… к примеру, раньше в Японии было всего два органа, а сегодня их уже тридцать. Публике тоже тяжело – она не знает, какой концерт ей посетить, какого исполнителя выбрать. В итоге добиться полного зала стало очень тяжело, эта проблема есть сегодня и в Германии.

— Тем не менее, вчера зал был полон. В Казани Вы были несколько лет назад. Помните свои впечатления?

— Казань – один из моих любимых городов России. К сожалению, в этот раз я не смог насладиться ею в полной мере, так как был здесь всего 36 часов. Но в прошлый раз я совершил прогулку по воде – было очень красиво. Знаете, я восхищён слиянием культур в Татарстане. Это создаёт особый колорит, особую неповторимость. На концерты в Казани ко мне приходят люди самых разных культур, и это очень необычно и здорово.

Беседовали Майя Швецова и Александра Нагорнова 

материал доступен по ссылке https://gorodamedia.ru/2019/09/3788/intervju-s-majestro-iz-germanii-ljudgerom-lomannom/

www.principal.su

 

Comments are closed.