«Бах Востока» Ариф Мирзоев

Композитора и органиста Арифа Мирзоева в западной прессе называют «Бахом Востока». Для подобной метафоры есть все основания. Основоположник азербайджанской религиозно-мемориальной органной и полифонической музыки, а также жертвенной музыки древнего ислама, он автор и первой в мире мусульманской траурной мессы. «Органная симфония памяти И.С.Баха» Арифа Мирзоева, а также исламская траурная месса «Январские пассионы» для хора, органа, оркестра и двух солистов, посвященная жертвам трагических январских событий 1990 года в Баку, признаны выдающимся музыкальным явлением ХХ века, а их автор (кстати, первый из деятелей культуры стран СHГ) удостоен памятной серебряной медали «Наследники Иоганна Себастьяна Баха», имеющей международный статус. С недавних пор Ариф Мирзоев, до этого 25 лет проживший в Москве, по приглашению «Баххауза» переехал в Германию, на родину своего кумира. О своей жизни и творческих планах композитор рассказал корреспонденту «Азербайджанских известий» Джейле Ибрагимовой.

«Великий Бах неподвластен времени и веяниям моды»

— Где вы поселились? Чем занимаетесь на новом месте жительства?

— Живу я сейчас в Фульде — это небольшой, но уютный, а главное — богатый культурно-историческими традициями и концертными залами город, где я могу совершенствоваться в исполнительском органном мастерстве: мне предстоит продолжительная учеба в специальных школах церковной органной музыки. Уже в феврале состоялась первая, проведенная мною в качестве органиста, молитвенная служба с хором прихожан в евангелической церкви святого Иоанна Фульды — Иоханнес-кирхе. Службу, продолжавшуюся целых полтора часа, восприняли как сенсацию, так как я стал первым композитором и органистом мусульманского происхождения, сыгравшим в храме другой религиозной конфессии. Свой первый юбилейный концерт, посвященный азербайджанской музыке, я провел в Берлине. Планирую выступить с рядом сольных концертов, например в Ландэсрате — земельном совете Берлина. В числе более долгосрочных планов — написать оперу на яркий исторический сюжет.

— Вас называют мастером мемориально-жертвенной музыки, откликающимся на крупнейшие мировые события. Траурная исламская месса «Январские пассионы», «Колыбельная детям Ходжалы», «Сарабанда принцессе Диане», «Колыбельная-сицилиана детям Дамблейна», «Поминальная хоральная прелюдия жертвам подлодки «Курск», «Нью-йоркские пассионы-2001», посвященные сентябрьской трагедии США… Какова основная идея этих произведений?

— Лейтмотив моих сочинений — людские судьбы, их думы, страдания. Я стремлюсь передать неисчерпаемую гамму человеческих переживаний, отразить языком музыки вечные и непреходящие идеи, направленные против войн и террора, горя и страданий, чтобы все народы, все люди на Земле относились друг к другу с добросердечием и терпимостью: такова воля Всевышнего, который для всех един. А образ великого Баха, не подвластного времени и веяниям моды, композитора, которого я называю Богом музыки, — я избрал символом своего творчества.

— Чем вам так дорог Бах?

— Если бы можно было разом услышать современный мир — в геометрической красоте и цельности, если бы наша планета вдруг зазвучала, как оркестр, — наверное, эта музыка была бы похожа на музыку Баха: великое многоголосье жизни, многолюдной и стремительной — в математической безупречности и глубине чувств. Задолго до космической эры Бах выразил в своей музыке то чувство единства со Вселенной, которое пронизывает творчество музыкантов и поэтов всех эпох и поколений. Удивительно, как современна и планетарна эта музыка! «Князь клавесинов и король органистов» — так его называли, таковым он остался и по сей день. Бетховен сравнивал музыку Иоганна Себастьяна с морем. Максим Горький — с горной вершиной. Это тем более убедительно, что величие музыки Баха питает «живой водой» не только серьезные произведения, но также вариации джаз-квартетов и композиции биг-бэндов, хореографию современных балетов…

— …примером тому является ваше творчество — многогранное, включающее не только классические органные, но и легкие — эстрадные и джазовые произведения, также известные широкому кругу музыкальной общественности. Но я хочу спросить вас о другом. Известно, что в числе ваших почитателей немало знаменитостей — особ королевских фамилий, выдающихся религиозных и политических деятелей. Где они вас могут слушать?

— Я много выступаю за рубежом, в том числе и в самых престижных залах. Скажем, «Органная симфония памяти Баха» звучала в знаменитом лондонском Вестминстерском соборе, в столице Шотландии — Эдинбурге, где проходил фестиваль искусств, затем в Йоркминстере, где крестили Елизавету II, в Национальном кафедральном соборе США в Вашингтоне, где дано право выступить лишь избранным — всего не перечислишь.

«Моя судьба в музыке была предопределена»

— В августе 2002 года издательство «Российская энциклопедия» выпустило в свет книгу «Музыканты мира». В ней наряду с именами самых выдающихся композиторов и музыкантов планеты за последние пять столетий упоминается и ваше имя. Расскажите, как складывалась ваша творческая судьба?

— Я родился и вырос в музыкальной семье. Отец — Абдулла киши — играл на таре, а старший брат — Муса Мирзоев — впоследствии стал известным композитором, заслуженным деятелем культуры, профессором Бакинской музыкальной академии. Так что моя судьба была предопределена.

— А почему орган?

— Это необъяснимо. Не поверите — я впервые увидел орган в пятилетнем возрасте и был просто покорен его звучанием. Первым моим произведением, написанным еще в музучилище, был «Хорал и классическая фуга». Потом были консерватория, учеба в классе великого Кара Караева и музыка не только для органа. Например, «Соната для скрипки и фортепиано», «Симфонический монолог» для оркестра, фортепианный цикл «24 прелюдии», «Струнный квартет памяти отца», «Джазовое концертино для двух роялей», посвященное Вагифу Мустафазаде (кстати, мы — дуэтом и были его первыми исполнителями), лирические песни, «Медиативная рапсодия» для органа, «Симфонические картины Азербайджана» в восьми частях для большого оркестра. Для хора и органа мной написана «Аве Мария, грация плэна» — вокально-инструментальное полифоническое произведение на канонический текст. В 1968 году я написал «Скрипичную сонату» (памяти моей матери), которую можно считать первым примером полистилистики в музыке. Первое же мое сольное сочинение для органа — «Классическая фуга» — впервые прозвучало в 1977 году в Концертном зале им. Чайковского в Москве. — Как зародилась идея создания «Органной симфонии памяти Баха», принесшей вам такой огромный успех?

— Она посвящена 300-летию со дня рождения композитора — и этим все сказано. Впервые она прозвучала в 1986 году в Киеве, а затем — в зале им. Чайковского и Большом зале филармонии в Петербурге, в Минске, Таллинне, Калининграде, в соборе святого Матиаша в Будапеште, где когда-то играл Лист… Я задумал и осуществил проект исполнения своей «Симфонии» в крупнейших соборах мира. Особо памятным был концерт в Вестминстерском аббатстве в 1996 году. Это церковь королевской семьи, где похоронены величайшие люди Англии, здесь особая аура и самый крупный в стране орган, на котором играли еще Перселл и Гендель. Собралась вся элита Лондона, включая архиепископа Кентерберийского. Севиль ханым Алиева, дочь покойного президента Азербайджана Гейдара Алиева, и настоятель аббатства отец Джонатан торжественно открыли концерт, кстати, транслировавшийся по российскому телевидению. Отец Джонатан сказал тогда: «В истории Вестминстерского аббатства с ХV века не было концерта, в котором бы исполнялось столь крупное монументальное произведение композитора другой страны». Так сложилось, что моя «Органная симфония» постоянно исполняется вместе с произведениями Баха. Некоторые выдающиеся дирижеры изъявили желание иметь это сочинение в репертуаре своих оркестров в новой симфонической версии, среди них — прославленный советский дирижер Геннадий Рождественский, который посоветовал мне осуществить оркестровую версию этого произведения, а также Курт Мазур, пригласивший меня на премьеру симфонии в лучший европейский концертный зал — лейпцигский «Гевандхауз».

«Синтез органа и мугама неслучаен»

— В московской прессе о вас писали: «Главное достоинство музыки Мирзоева в том, что в поисках нового языка она чужда игре со смыслами и пробивается к глубокому духовному содержанию, полностью открыта для эмоционального восприятия слушателей». Вашим наставником в азербайджанской консерватории был великий Кара Караев, который передал вам не только блестящие навыки синтезирования западного и восточного мелосов, но и основы полифонического мышления, мирочувствования…

— Эти тенденции восходят к творчеству Дмитрия Шостаковича (учеником которого являлся Кара Караев), а через него — к полифоническим традициям Баха: из лаконичной темы извлекается все что можно, за счет ее интонационного развития. Что касается синтеза, то в азербайджанской музыке, как известно, вообще сильны общечеловеческие мотивы. Узеир Гаджибеков применил в национальном оркестре европейские инструменты, Фикрет Амиров является первым в мире композитором, симфонизировавшим азербайджанский мугам, его симфонические мугамы «Шур» и «Кюрд овшары» исполняли величайшие дирижеры мира. Кара Караев воплотил в своих произведениях веяния авангарда, а Вагиф Мустафазаде создал джаз-мугам. Так что мой синтез органа и мугама, открывший в мугаме полифонические возможности, неслучаен. Наш мугам — многоголосный, поэмный. Это только на первый взгляд кажется, что мало общего между органной музыкой Европы и искусством азербайджанского мугама. Давно замечено большое сходство лада «Баяты-шираз» с европейским гармоническим минором. Хотя это продукты различных культур — западной христианской и восточной мусульманской, но в том-то и дело, что всемирная история науки, культуры и искусства весьма богата примерами подобного взаимообогащения. Кара Караев всегда говорил, что национальное в музыке надо видеть глубоко. Я долго изучал духовную музыку ислама, которая звучит во время похоронного обряда, после него молитвы из Корана читались в основных ладах — это семь мугамов, и каждый имеет свой звукоряд. В результате кропотливых поисков я пришел к выводу: мугам — импровизационная музыка восточного Возрождения — имеет скрытую полифонию. В своих произведениях, написанных для органа, я стараюсь синтезировать азербайджанский мугам и классическую полифонию. Параллельно этому, увлеченный музыкой барокко и полифоническими жанрами для органа и клавесина, я стремлюсь наполнить традиционные формы современным содержанием. Выдающийся музыкант, композитор-авангардист, главный дирижер Лейпциг-оперы, директор Лаборатории современной музыки профессор Удо Циммерман говорил мне: «В отличие от Альфреда Шнитке, ваша полистилистика более уникальна, так как в ней звучат пласты разных культур и эпох: немецкой классической полифонии, немецкого и французского барокко, итальянского Возрождения, с другой стороны, это — восточный мугамат; в траурной исламской мессе «Январские пассионы» духовная музыка ислама довольно спокойно и естественно взаимодействует с хорально-протестантской немецкой культурой и сложнейшими жанрами католической музыки. Такой полистилистики еще не было. Это неоренессансная музыка Востока и Запада».

«В органной симфонии звучит тема «Баяты-шираз»

— Как бы вы сами охарактеризовали используемую полистилистику?

— Взятая мной на вооружение полистилистика состоит из трех уровней: первый — музыка Востока и Запада в самом обобщающем значении. Второй — музыка восточного и европейского Возрождения: барокко, старинные танцы типа пассакальи, жиги, гавота, сарабанды, менуэта. Третий — духовная музыка ислама, а также протестантская и католическая музыка. На таком смешении и построены мои «Органная симфония памяти Баха» и «Январские пассионы». Вдохновленный такими шедеврами Баха, как «Органная месса» и «Искусство фуги», я наполнил свою «Органную симфонию» национальным ладоинтонационным строем.

— А западного слушателя не смущает тот факт, что в ваших органных произведениях, той же симфонии, например, звучат восточные темы?

— Не скажу, что смущает, скорее, удивляет и поражает. Вот симфония — она представляет собой пятичастную модификацию сонатно-симфонического цикла, где использованы и вариационные, и полифонические приемы развития. Скажем, в 3-й части симфонии основная тема звучит в контрапункте с темой знаменитого мугама «Баяты-шираз». Само по себе ее название — «Ария и хорал «Баяты-шираз» — звучит достаточно парадоксально; мне часто задают вопрос: «Каким же образом ариозно-импровизационная часть мугама соединяется с немецким протестантским хоралом?» Ответ на него вам уже известен. Четвертая часть I.S.Bach — называется так неслучайно: это четырехголосная фуга баховского образца, но вместе с тем по звучанию — откровенно восточная музыка. В заключительной части симфонии также своеобразно переплетаются восточные и западные мотивы. В кульминации, следующей после реквиема, финал звучит в форме грандиозной пассакальи. Симфония выявляет драматизм и глубокое философское содержание, присущие как барокко, так и восточному ренессансу.

«Музыка — это универсальный «код культуры»

— Синтез христианства и ислама — что это, дань экуменизму, глобализации? Вы не боялись обвинений в эклектизме? Какова философия вашего творчества? Вы верующий человек?

— Да, я верующий человек, и глубоко убежден, что музыка является неотъемлемой составляющей, связующим звеном в развитии духовности всех народов, всех религий. Мой давний друг и поклонник, итальянский музыкант Артуро Сакетти в торжественной обстановке вручил Папе римскому Иоанну Павлу II пластинку «Органной симфонии», которая вскоре после этого была включена в фонд радио Ватикана. Полистилистика занимает важное место в процессах осмысления и трансформации духовного развития и совершенствования человечества. Я имею в виду не только и даже не столько традиционно-религиозные аспекты, но и более углубленное и расширенное понимание музыки, способствующей осмыслению истоков бытия в стремлении к идеалу, являющейся универсальным «кодом культуры», формой мировосприятия человечеством истории, общества, цивилизации.

— Известно, что помимо композиторской деятельности вы немало концертируете.

— Действительно, я много гастролирую не только в качестве композитора, но и концертирующего органиста и пианиста — во Франции, Голландии, Англии, Шотландии, Бельгии, Германии, Финляндии, Турции, США. По классу органа я сравнительно недавно стажировался в Московской консерватории и с тех пор самостоятельно исполняю собственные произведения. Готовлюсь также к дирижированию (у меня уже есть 2-3 программы). Я не только являюсь автором классических опусов, но также играю американскую джазовую музыку, импровизирую на темы популярных мелодий из зарубежного кино — композиторов Hино Роты, Мишеля Леграна, Поля Мориа, Эннио Морриконе. Моя песня «Следы на снегу» (ее знают в исполнении эстонца Яака Йолы) заняла 2-е место на Всесоюзном конкурсе эстрады 1979 года в Таллинне.

— Что вас еще интересует помимо музыки? Вы пишете, рисуете?

— Когда-то, еще проживая в Баку и будучи студентом консерватории, я увлекался журналистикой, много писал для местных газет — и, кстати, на самые разные темы, а не только о культурной и музыкальной жизни. Ну а главная моя страсть — футбол, я азартный футбольный болельщик. «Мечтаю о своем юбилейном концерте в Баку»

— Ваша музыка «шагает» по Европе и Америке, вас приглашают на престижные фестивали и концерты, а часто удается бывать в Баку?

— К сожалению, не очень, но каждым своим новым произведением, выступлением я стремлюсь донести до слушателей всех стран и народов богатство азербайджанской музыкальной культуры; все мои произведения питаются родными национальными истоками. И для меня памятны каждая встреча с родиной, признательность соотечественников. Ежегодно 20 января в Баку по национальному телевидению исполняют мои «Январские пассионы», а по национальному радио звучит «Органная симфония памяти Баха», проникнутая хоть и драматическим, но жизнеутверждающим пафосом. Всякий раз, бывая на родине, я встречаю здесь всеобщее понимание и любовь. В 1994 году (в год моего 50-летия) мне устроили настоящее чествование в кирхе. Несколько лет спустя в Музее музыкальной культуры в Баку прошла моя замечательная встреча с культурно-музыкальной общественностью страны. Я приезжал в Баку и в качестве делегата Конгресса азербайджанцев мира. Мною написан гимн «Всем азербайджанцам, живущим вне Азербайджана». Я бы мечтал побывать в Баку на своем юбилейном концерте…

«Азербайджанские известия»