Александр Майкапар: «В исполнении музыки Баха важно с увлечением следить за жизнью голосов»

14.11.2012

В эти дни в Российской академии музыки имени Гнесиных проходит Седьмой Международный симпозиум «Орган В XXI веке». Программа нынешнего форума отличается небывалой насыщенностью и сбалансированностью одновременно. Глубокомыслие научных органных чтений с лёгкостью сменяется блеском и виртуозностью выступлений лучших органистов нашего времени.

Впервые в рамках симпозиума состоится мастер-класс мэтра органного исполнительства, заслуженного артиста России, клавесиниста и музыковеда Александра Евгеньевича Майкапара, который вместе со своей ученицей Майей Оганян (Италия) продемонстрируют слушателям увлекательные контрапунктические тонкости Двухголосных инвенций Иоганна Себастьяна Баха на клавесине, клавикорде, органе и фортепиано.

Накануне мастер-класса Александр Евгеньевич рассказал в интервью о месте органа в XXI веке и технологических тонкостях преподавания полифонии маленьким музыкантам.

Елена Кравцун:

Александр Евгеньевич, как вы, современный человек, живущий в космическом XXI веке, воспринимаете орган, этот величественный и древний инструмент?

Александр Майкапар:

Честно признаюсь, я не очень склонен к глобальным философским обобщениям. На мой взгляд, органное исполнительство и композиторское творчество продолжает развиваться. С появлением электронных инструментов у музыкантов появились возможности постоянной работы над техникой игры, над координацией рук и ног. На сегодняшний день даже во многих музыкальных школах имеются электронные органы. Этот факт вывел подготовку органиста на принципиально новый уровень. В училище, например, юные музыканты приходят не только с желанием учиться игре на органе, но они уже и многое умеют. Это ситуация весьма отличается от той, когда я воспитывался. Тогда заниматься можно было лишь на инструментах в консерватории, которые были жёстко расписаны по времени. Студенты хватались за любую возможность заниматься в костёлах, в концертных залах, нередко в позднее время, поэтому органисты — люди ночные. К примеру, в консерватории занятия у Леонида Исааковича Ройзмана (органист, пианист, профессор Московской консерватории) начинались в семь утра. Сегодня же техника позволяет обзавестись домашним электронным органом.

— Кого бы из современных композиторов, пишущих для органа, вы выделили?

Современной музыки для органа создаётся очень много. Как правило, авторами являются собственно органисты. Например, французский органист и композитор Жан Гийю. Большинство его произведений настолько виртуозны и трудны, что не занимают достаточного места в репертуаре исполнителей. Хотя ему удалось создать вокруг себя школу молодых органистов, которые специализируются на исполнении его произведений и такого рода музыки вообще. Основное внимание в своих сочинениях Гийю уделяет метрической и гармонической сторонам своего музыкального языка, впрочем, как и многие современные композиторы, которые проявляют просто чудеса изобретательности. Однако почти вне поля их зрения и заботы остаётся мелодия, тогда как устройство органа позволяет добиться исключительного разнообразия в исполнении кантилены.

— Александр Евгеньевич, расскажите о предстоящем мастер-классе. В программе заявлены буквально со школы знакомые Двухголосные инвенции Иоганна Себастьяна Баха, но в очень необычном инструментарии: на клавесине, клавикорде, органе и фортепиано…

Майя Оганян — моя ученица, которая живёт в Венеции. Ей всего шесть лет. Когда встал вопрос о занятиях с ней, она мне сразу очень понравилась. Майя — очень живая и умная девочка. Для занятий с ней я вооружился нотами своего деда Самуила Моисеевича Майкапара (пианист и композитор, музыкальный писатель и преподаватель Петроградской консерватории). В частности, его замечательным сборником пьес для фортепиано в четыре руки «Первые шаги». Сборник насчитывает шестнадцать пьес. Мне никогда не доводилось исполнять весь цикл. В этот раз я тоже думал, что пройдём две-три пьески. Майя же за два дня разобрала и освоила все шестнадцать сочинений, а на четвёртый день — уже был повод представить их в публичном концерте в Венеции. Поскольку сразу стало ясно, что ей легко и быстро всё даётся, мы с ней решили побольше поиграть Баха. В Венеции нам любезно разрешили доступ к органу, находящемуся в близлежащей к дому Майи церкви. Там на органе мы играли Двухголосные инвенции Иоганна Себастьяна Баха. Дело в том, что это полностью соответствует концепции Баха. Он писал свои инвенции для любителей клавира. В его времена понятие «клавир» — было собирательным и могло относиться к клавесину, клавикорду и органу. Музыканты баховского времени, перевернув титульный лист произведения, по характеру, фактуре и техническим приёмам определял на каком инструменте его сыграть. Эта идея мне очень близка, я её разделяю и проповедую. Я нашёл единомышленника. Крупный немецкий музыковед, ныне покойный. Эрвин Ботке в своё время издал фундаментальный труд «Интерпретация клавирных сочинений И.С. Баха», в котором он придерживается позиции: » не любую пьесу на любом инструменте», а «одну — на клавесине, другую — на органе» и так далее. Я имел удовольствие переводить этот труд на русский язык. Одновременно с этим занятием я в то время готовил к исполнению полный цикл Баха. Книга Ботке стала для меня настоящим путеводителем. То, что будет происходить на мастер-классе — практическое воплощение этой концепции.

— Как будет проходить мастер-класс?

Мы построим наше занятие в форме плодотворного общения. Я стремлюсь организовать наши уроки не так, как это обычно бывает: ученик мучительно выучил текст, с ужасом отыграл зачёт и быстро всё забыл. На самом деле всё должно быть осознанно. Все смены мануалов у Баха, изменения штрихов и регистров подчинены логике композиционного развития. В исполнении музыки Баха — важно с увлечением следить за жизнью голосов.

— Вы высказывали эти мысли о принципах работы над баховскими инвенциями в вашей статье «Инвенции и симфонии»: «Мало просто сыграть все написанные ноты — необходимо в каждый момент ясно сознавать, какой тематический материал лежит в основе данного эпизода: тема ли это или контрапункт, звучит ли этот материал в первоначальном виде или композитор в данном эпизоде видоизменил его. Ведь от понимания структуры полифонической пьесы зависит ее исполнение, в частности, распределение оттенков — какой эпизод играть тихо, какой мотив выделить»…

Именно осознание формы пьесы, замысла композитора мы и продемонстрируем на мастер-классе. Кстати, мой сын тоже играет на органе. В тринадцать лет он поехал на мастер-класс именно к Жану Гийю и сыграл перед маэстро и собравшейся публикой Большую прелюдия и фугу фа минор. Первое, что спросил после исполнения Гийю: «Мальчик изучает полифонию?» То есть по тому, как играет музыкант, можно услышать понимает он, что играет или просто воспроизводит ноты. Я уверен, те, кто будут слушать Майю, убедятся, что она понимает всё то, что она играет.

Александр Майкапар и Майя Оганян. Венеция, 2012 год.

— Как вы достигали такого понимания с шестилетней ученицей? В игровой форме или есть какой-то технологический секрет?

Ничего сложного в этом нет. Я, честно говоря, против игровых форм, с учеником надо серьёзно разговаривать, как с музыкантом-коллегой. Не c калекой, а c коллегой (смеётся). Дети сейчас довольно быстро осваивают сложную технику, компьютеры, они и полифоническую технологию быстро усвоят. Сочинить сложно, а понять сочинённое — легко.

Материал подготовила Елена Кравцун

http://www.muzcentrum.ru

www.principal.su