Александр Князев: Бах – это музыкальная Библия

На днях в Казани в ГБКЗ им.Сайдашева выступил один из самых харизматичных музыкантов своего поколения – дважды лауреат конкурса имени Чайковского Александр Князев, успешно сочетающий амплуа виолончелиста и органиста.

За несколько часов до концерта, на котором впервые в Казани прозвучали «Гольдбергские вариации» Баха в органной транскрипции, с известным исполнителем побеседовал наш корреспондент.

– Александр, вы не раз приезжали в Казань в качестве виолончелиста и потому уже знакомы с Большим концертным залом и его публикой. Сегодня состоялась ваша первая репетиция на казанском органе. Какие у вас впечатления от инструмента?

– Зал замечательный, я действительно знаю его очень хорошо, и инструмент прекрасный. На самом деле я уже выступал в Казани в качестве органиста. Это было лет семь-восемь назад. А нынешний концерт для меня первый, организованный совместно с Казанской консерваторией. Хотя ее ректора Рубина Кабировича Абдуллина я знаю давно, еще со времен, когда сам оканчивал консерваторию в Нижнем Новгороде как органист. Рубин Абдуллин тогда возглавлял дипломную комиссию.

– Но «Гольдбергские вариации» на органе уж точно прозвучат в Казани впервые…

– И не только в Казани. Я вообще единственный органный исполнитель этого сочинения в России. Потому везде, куда бы я ни приезжал, это премьера. «Гольдбергские вариации» – это транскрипция величайшего французского органиста Жана Гюйю, которую он сделал много лет назад и в основном сам исполняет. Есть еще два-три исполнителя в Германии, но имен назвать сейчас не смогу. Это очень виртуозное произведение, и не каждый органист его сыграет.

– Ваш органный репертуар в основном состоит из сочинений Баха. Для одних исполнение его музыки – поиск ответа на какие-то важные вопросы. А есть и такие, кто уверен, что она обладает лечебными свойствами. Что для вас музыка Баха?

– Это лучшая музыка, которая существует. Для меня Бах – это музыкальная Библия. Библия – первая книга, где очень многое заложено. Вся литература вышла из Библии. Там есть философия, интереснейший сюжет, как ни странно, есть даже эротика. То же самое я могу сказать и про Баха.

– Виолончель – личный инструмент, орган нет. Наверное, не всегда инструмент отличается хорошим звучанием?

– Я стараюсь не репетировать на двух разных инструментах. Орган акустически совсем другой инструмент, нежели виолончель. На органе звук уже задан, на виолончели я сам его произвожу.

Музыка есть музыка, я играю Баха и на виолончели, и на органе. Очень люблю Франка, Генделя. Недавно сыграл концерт Пуленка. На виолончели Пуленка никогда не играл – не мой любимый композитор, а вот органный концерт мне понравился.

– Слушаете ли вы неклассическую музыку?

– Неклассику я не люблю. Терпеть не могу джаз, не люблю нашу пошлейшую и тупую эстраду. Меня эта музыка раздражает. Зато классическую музыку слушаю постоянно. Либо сам занимаюсь, либо хожу на концерты, или просто слушаю записи.

– Расскажите, как вы пришли в музыку?

– Мои родители были любителями классической музыки, которая постоянно звучала в нашем доме. Когда они увидели, что я в три года слушаю музыку Баха, причем слушаю запоем все «Бранденбургские концерты» и «Страсти по Матфею», то решили отдать меня в музыкальную школу. Туда меня приняли сразу, экзамен длился всего три минуты! У меня был абсолютный слух, уже в то время я подбирал что-то на рояле.

– Почему именно виолончель? Вы сами приняли решение играть на этом инструменте?

– Нет, не выбирал. Я не помню, как так получилось, но могу сказать одно – я нисколько не жалею. Виолончель – замечательный инструмент. Я добился больших успехов.

– Вы девять лет преподавали в Московской консерватории. Ваш уход оттуда связан с плотным гастрольным графиком?

– Отчасти и от этого, ведь у меня больше ста концертов в год! Но, скорее, я попросту потерял интерес к этому делу. За девять лет было мало талантливых учеников, а если я чувствую, что человек неталантлив, то быстро теряю к нему интерес.

– Какими качествами, по-вашему, должен обладать крупный музыкант?

– Он должен быть эмоциональным человеком, так как многие музыканты, даже будучи виртуозами, безэмоциональны. Поэтому их творчество не интересно. Но и без виртуозности тоже не прожить. Нужна еще и глубина, но такое качество в музыкантах встречается очень редко.

– Кроме виолончели и органа, вы владеете еще какими-то инструментами?

– Да, сейчас я начал играть на фортепиано.

– В одном интервью вы сказали, что музыкантам вашего уровня не нужно ждать вдохновения…

– Да, оно само приходит. Вдохновение приходит от музыки, которую я играю. Без него я не выйду на сцену.

Беседовала Регина БИКЧАНТАЕВА